Тэмуджин. Книга 2

– Уважаешь? – недоверчиво покосился Таргудай. – Ну, тогда, может быть, я еще подумаю о тебе… И с отцом твоим еще как-нибудь договоримся… – он задумался на мгновение и тут же встряхнулся, взглянул на него: – Надо, надо старших уважать, а мы вас научим, как жить, так будет правильно. А ты еще подумай про себя – летом снова соберется суд старейшин, мы послушаем тебя, если повинишься и пообещаешь вести себя хорошо, тогда и тебе будет хорошо. Понял?

– Понял, – согласно кивнул Тэмуджин.

– Ну, вот и ладно, – уже одобрительно смотрел на него Таргудай. – Вижу, из тебя еще выйдет человек. Ну, иди к себе пока, да скажи там в молочной юрте, что я разрешил тебе взять арсы и мяса, неси своим, ешьте… Видишь, какой я добрый, когда ко мне с добром обращаются!

Тэмуджин встал, поклонился и пошел к двери. Перед тем как выйти, он оглянулся: Таргудай, уже не глядя на него, тяжело поднимал обеими руками домбо и осторожно наливал себе в чашу арзу.

Тэмуджин набрал в молочной юрте целый мешок еды – звериного мяса пожирнее и арсы большими кусками – и в темноте нагибаясь под тяжестью ноши, пошел к своей юрте. Чувствовал он огромное облегчение на душе, будто сбросил с себя кангу вдвое тяжелее той, которую таскал на себе. Таргудай спьяну проговорился, что не хочет убивать его, да еще удалось ему притвориться перед ним, будто он смирился со своим положением и готов признать его правоту. Значит, до лета Таргудай не будет его трогать, будет ждать нового суда старейшин, а ему, Тэмуджину, нужно дождаться лишь до тепла, когда можно будет бежать, а там уж он сумеет уйти на недосягаемое место.

«Можно уехать к джелаирам или хонгиратам, а то и к кереитам, – давно уже размышлял он, бессонными ночами обдумывая свой будущий побег, – а то и уйти вглубь тайги, а там хамниганы помогут. Везде можно укрыться, только не быть здесь и не ждать ежедневно, когда Таргудай от помутнения головы вздумает расправиться со мной… А после такой неудачной облавы и несчастливого набега на онгутов Таргудая мало кто будет слушать… такие дальние рода как джадараны меня ему не выдадут…»

* * *

Тэмуджин вошел в юрту и сидевшие вокруг очага рабы разом обернулись к нему. Недавно придя с работ, они грели застывшие на морозе руки и ноги, поближе прижимаясь к огню. Котел не ставили на очаг, тот, пустой еще со вчерашнего вечера, стоял у восточной стены.

Все заулыбались, глядя на него, заметив веселый смешок на его лице и, радостно загораясь глазами, присматривались к тяжелому мешку, который он затаскивал вслед за собой через порог.

– Что это у тебя? – удивленно протянула Хун, в последнее время оправившаяся от своего горя.

– Еды на вечер вам принес, – Тэмуджин подтащил мешок к свету, раскрыл и из него высунулся мясистый кусок хребтины с ребрами.

– Это что, изюбриное мясо?

– А там что белеет, арса?

– Откуда ты взял такое богатство? – загомонили все разом, вскочив со своих мест и обступая со всех сторон, заглядывая в мешок.

– Да мы ведь три дня будем пировать с такой едой! – счастливо потрясал кулаками меркитский Халзан.

– Ну что, сейчас будем варить, Тэмуджин?

– Не любоваться же я тащил на себе эту тяжесть, – Тэмуджин, улыбаясь, присел к очагу, протянул руки к огню. – Давайте быстрее варить, а то от голода я готов и на сырое наброситься.

– Все сейчас мы не съедим, животы не вместят, – сказал хоринский Тэгшэ, оглядывая возбужденные лица вокруг. – Может быть, часть оставим на потом?

– Что ты говоришь? Сварим все сейчас, – решительно настаивал пожилой найман Мэрдэг. – Сырое мясо хранить надо будет снаружи, на морозе, а днем еще увидит кто-нибудь, утащит наше добро.

– Да это все сразу ни в какой котел не влезет, – озабоченно говорила Хулгана. – Ну ничего, частями сварим, ночь впереди длинная.

– Зато наедимся вкусного вволю, – радостно вторила ей Хун. – А оставшееся потом будем разогревать.

– Ну и добычлив ты оказался сегодня, Тэмуджин, – говорил пожилой Тэгшэ, усаживаясь на свое место у хоймора. – Расскажи нам, как такое богатство тебе досталось? Кому-то подвез топливо, наверно, или еще что-нибудь?..

– Нам-то уж такого изобилия никто не даст, – улыбнулся Халзан, дружелюбно косясь на него. – А нойон и в плену останется нойоном, ведь кости и кровь не меняются, и ему мало не дашь… Так ведь, Тэмуджин?

Мужчины расселись вокруг, глядя на Тэмуджина, приготовившись слушать. Хулгана и Хун достали толстые засаленные доски, принялись нарезать мясо. Проворно кромсая большими кусками, они выжидающе бросали взгляды на него.

Тэмуджин, сдержанно улыбаясь, обвел глазами всех, стал рассказывать:

– Захожу сейчас в молочную юрту, смотрю, а там никого нет. Вижу, мясо на досках лежит, наверно, приготовили, чтобы варить. Ну, думаю, Таргудай опять кого-то в гости позвал, хотят готовить угощение. А потом я вдруг подумал: они будут есть все это, а мы опять их объедки грызть? Ну, нет, думаю, мы тоже люди и хоть один раз человеческой пищи попробуем… нашел я там этот мешок, до половины арсы напихал, сверху все это мясо положил и скорее бежать оттуда… Вынес, тащу по куреню, а сам думаю: хоть бы не встретился никто, не увидели бы…