Тэмуджин. Книга 3

– Очень верно ты говоришь, зять ты мой дорогой! – заверял его Дэй Сэсэн. – Я со всеми поговорю, и, если что, мы быстро приструним этих джадаранских глупцов. Можешь быть спокоен: твоего анду будут слушаться не меньше, чем его отца, и он будет полновластно править в своем роду. Вот мое слово.

– Я благодарен вам, тесть мой, и надеюсь на вас, – Тэмуджин тепло посмотрел на него, – а в будущем мы с андой Джамухой всегда будем готовы помогать вам.

Донельзя обрадованный разговором Дэй Сэсэн обнял его за плечи как родного и, наклонившись к нему, трижды поцеловал его в голову. Целуя, украдкой косился по сторонам, ловя взгляды других нойонов, показывая всем, как он близок к любимцу кереитского хана.

Пир набирал все больший размах, голоса усиливались, сливались в общий гомон. Тогорил выпил вместе с нойонами несколько чаш крепкого вина и, видя, что те послушны и рады ему, размяк духом, развеселился и теперь по-простому беседовал с крупными кереитскими владетелями. Те придвинулись к нему поближе и слушали его, согласно кивали головами. Дэй Сэсэн тоже переместился к ним.

Тэмуджин, улучив время, наконец, прямо посмотрел на Мэнлига. Тот с потерянным видом хмуро поглядывал по сторонам и, приклоняя голову к сидевшему рядом одному из тысячников, негромко переговаривался с ним.

Скоро взгляды их встретились. Тэмуджин кивнул ему, приветствуя, и показал глазами на дверь, приглашая выйти и поговорить.

«Надо сейчас же поговорить с ним о войске, – решил он, – пока хан здесь и нойоны не оправились от неожиданного поворота. Сейчас он будет мягок и послушен мне».

Тот, было видно, тоже желал встретиться с ним наедине – с готовностью поднялся и, выйдя из рядов сидящих, направился к выходу.

Идя следом за ним и раздумывая, как приступить к разговору, Тэмуджин чутьем осознавал, что сейчас не годится показывать перед ним свое торжество и силу. «Главное, не оттолкнуть его, не обидеть и держаться почтительно. Надо показать, что я по-прежнему придаю ему большое значение…».

Они отошли к коновязям. День стоял теплый, ясный; лишь легкий ветерок поддувал с востока, приятно холодил лицо. На чистом синем небе солнце безмятежно уплывало к западу.

Мэнлиг встал у столба, щурясь от ясных лучей, повернулся к нему и, выжидающе глядя, молчал. На лице его было видно смирение и покорное признание своей ошибки; сейчас он поразительно отличался от того, каким он был всего несколько дней назад, когда отказывался помогать ему.

– Мэнлиг-аха[20], – Тэмуджин миролюбиво улыбнулся, глядя в лицо пожилому отцовскому нукеру, – когда не стало других путей, мне ничего не осталось, кроме как обратиться к анде своего отца. Ты должен похвалить меня за то, что я нашел способ приструнить этих зарвавшихся джадаранских нойонов. Теперь они будут слушаться Джамуху, и нам легче будет разговаривать с южными монголами. Ведь так?

– Так, брат Тэмуджин, все так, – Мэнлиг разом сдался, признавая его правоту, – ты оказался умен и силен духом настолько, что я и не ожидал от тебя такого. Не только я, ни один нойон или шаман не ожидали от тебя такого сильного шага… Ты всех сразил, про тебя сейчас все и шепчутся…

Тэмуджин счастлив был слышать такое от него. «Уж он-то знает, что говорит, – приятным теплом отдалось у него в груди. – И это хорошо, впредь все будут знать, с кем имеют дело, кто я есть перед ними…».

И, тщательно подбирая слова, он просительно сказал:

– Сейчас подошла пора поговорить о войске, о тысячниках. Каков сейчас у них дух, готовы они встать под мое знамя? В этом деле я больше всего надеюсь на тебя, Мэнлиг. Хан Тогорил может пригрозить им, заставить их подчиниться мне и сделает это, но я хочу все сделать по-хорошему, чтобы сами они поняли все и согласились… А повлиять на них, убедить можешь только ты, потому что они знают твой ум и верят тебе. Ведь они без раздумий пойдут за тобой. Если ты им скажешь, что служишь мне и их призовешь к этому, тогда и они с радостью пойдут ко мне. Понимаешь, брат Мэнлиг?

Обрадованный признанием его значения и влияния в войске, Мэнлиг с готовностью отвечал:

– Понимаю, брат Тэмуджин, все понимаю и в который раз убеждаюсь в твоем уме. Пожалуй, ты самый умный из всех молодых людей, кого я встречал. Теперь-то уж я пойду за тобой до конца. Верь моему слову.

Тэмуджин понял, что старый отцовский нукер сейчас дает ему клятву верности. «Надо как можно ближе быть к нему, – подумал Тэмуджин, – он мне нужен». Он обнял его и сказал:

– Вместе мы сделаем большие дела.

– Да, мы сделаем большие дела! – кивнул головой Мэнлиг и, вдруг замявшись, сказал смущенно: – Ты только прости меня, если я в прошлом иногда допускал недостойные нукера поступки. Я ведь своим глупым умом еще не уразумел, что ты уже давно вырос, что знаешь и понимаешь все не хуже, а лучше меня. Но теперь-то я не выйду из твоей воли и буду служить, как служил твоему отцу. Клянусь!

– Вы с Кокэчу многое сделали для нашей семьи, и это никогда не забудется, – в голос ему отвечал Тэмуджин. – Я верю вам… ну, а теперь вернемся в юрту, негоже надолго отлучаться с ханского пира.