Тэмуджин. Книга 4

– Это не его затея. – Он твердо посмотрел на старика. – Я сейчас говорю то, что думаю сам. Если мы не утвердим порядка между нами, скоро снова наступит смута. Разве прошлая зима нас ничему не научила? Сколько людей погибло из-за того, что нойоны не имели никакого договора между собой?

– Э-э, что теперь об этом вспоминать! – махнул рукой олхонутский нойон, насмешливо глядя на него. – Ту смуту поднял ваш Таргудай вместе со своими борджигинами. Они во всем виноваты. А сейчас они поняли, что у них ничего не выйдет, да на том и успокоились. А нам теперь можно и мирно пожить, лишние хлопоты никому не нужны. К чему все эти разговоры, кому это надо? – Он недоуменно развел руками. – А если ваши слова и вправду не кереитского хана задумка, то и вы не мутите воду, живите спокойно, как другие живут.

– Да, ни к чему все это, – поддержал его джелаирский Тохурун-мэргэн и добродушно улыбнулся. – Вы оба молодые, горячие, все куда-то спешите, все вам надо переиначить. А мы, старики, знаем жизнь и говорим вам: не нужно тревожить народ всякими выдумками, надо жить мирно, спокойно, и тогда все будет хорошо.

Тэмуджин молчал, не зная, что ответить. Чувствовал лишь, как тяжелая досада, как вязкий ил в замутненной воде, оседает у него на душе. Он посмотрел на своего тестя, Дэй-Сэсэна. Тот за все время разговора не проронил ни слова и, казалось, тоже был не согласен с ним и молчал лишь из нежелания портить с ним отношения. Он досадливо хмурил брови и косился по сторонам, как будто испытывая неудобство за него перед другими нойонами.

После этого разговор перешел на незначащие вещи. Нойоны поговорили о травах на осенних пастбищах, о приметах на зиму, да на том и завершили.

Скоро гости, еще раз поздравив их с победой, пожелав благополучной зимы, засобирались. Лишь Дэй-Сэсэн остался ночевать и до вечера угощался в соседней юрте с матерью Оэлун и Бортэ.

Проводив нойонов до коновязи и вернувшись в юрту, Тэмуджин тяжело вздохнул:

– Сколько от этой войны все пострадали, а они даже самого простого не хотят понимать.

– Зря ты затеял это, – вдруг раздраженно сказал Джамуха. – Ты получил отцовский улус, вернул жену, и что тебе еще не хватает?

Тэмуджин удивленно посмотрел на него.

«И этот не хочет меня понимать… – подумал и вдруг впервые почувствовал, как сильно он разочаровался в нем. – Неужели я ошибся в нем и он так же недалек умом, как все остальные?.. Ну что ж, и ладно, живите вы все как хотите, а я посмотрю, сколько у вас протянется это благополучие…»

– Давай расходиться, уже поздно, – холодно сказал он.

Джамуха пожал плечами и молча вышел из юрты.

IX

Все последующие дни Тэмуджин проводил в войсках, не встречаясь со своим андой и другими нойонами. От неудачного разговора с керуленскими вождями он чувствовал на душе тяжелое разочарование. Задумывая договориться с нойонами о наведении порядка в племени, в последнее время он главную надежду стал возлагать на керуленских. Думал, что, настрадавшись прошлой зимой от нападок борджигинов, от гибельной войны между родами, те поймут его, ухватятся за его предложение, но этого не случилось – они оказались на удивление глупы и забывчивы.

Тэмуджин раньше всегда думал, что нойоны – особые люди, что они должны быть людьми высокого ума, с чистыми и прямыми душами. Правда, нередко он замечал и обратное – что многие из них умами не выше малых детей. Видел это по дядьям своим – Даритаю, Бури Бухэ, по некоторым тайчиутским нойонам. Но те были свои, знакомые с детства, а потому он не судил по ним. Казалось ему, что есть другие, настоящие нойоны, и они не такие, а намного мудрее, раз правят народами и являются потомками великих, прославленных людей. А теперь, вблизи рассмотрев этих вождей древних, известных родов, он окончательно убедился, что годы и положение сами по себе не дают ума, а границы между детьми и взрослыми, которую он с почтением к старшим чувствовал раньше, в детстве, на самом деле вовсе нет.