Темза. Священная река

Весь день она бродила по прибрежным лесам, а когда настал вечер и сумерки окутали Темзу своей серой мантией, она простерла руки к молчаливой реке, свидетельнице всех ее радостей и печалей. И древняя река приняла ее в нежные объятия, и приютила ее истомленную голову у себя на груди, и прекратила ее мучения.

У Джерома такая судьба выглядит желанной: перспектива смерти в водах Темзы словно бы сулит покой и утешение. Что ж, возможно, это действительно так. Мы подозреваем, что много тысяч лет люди использовали эту реку как путь для умерших к их месту назначения. Кто знает – может быть, современные самоубийцы просто идут путем предков?

В “мертвецкие”, расположенные на берегах Темзы, доставляли тела тех, кто, по выражению с вездесущих плакатов, был “найден утонувшим”. Согласно оценкам, в неделю обнаруживали три-четыре трупа, хотя иные смерти трудно было квалифицировать: самоубийство, несчастный случай, убийство? В районе лондонских доков недалеко от церкви св. Петра близ Олд-Гравел-лейн был разводной мост, который из-за самоубийств окрестили “мостом вздохов”. Кроме чистой силы примера трудно найти явную причину для столь высокой частоты самоубийств у этого моста. Мост Ватерлоо, открывшийся летом 1817 года, называли “утесом влюбленных”, “аркой самоубийц”, “мостом вздохов” и “мостом печали”. Временами он был довольно-таки уединенным местом; пошлина размером в пенс, взимавшаяся на каждом из концов моста, останавливала многих пешеходов. В середине XIX века за год в среднем здесь кончало с собой тридцать человек. Ближе к концу столетия у моста стояла наготове специальная лодка со шкивом для каната на корме. Это была необходимая мера предосторожности, ибо самоубийца, сопротивляясь, мог стащить спасателя в воду. Впоследствии лодку сменил плавучий полицейский участок.

Высказывалась мысль, что в самой атмосфере близ моста Ватерлоо есть нечто, подталкивающее человека к самоубийству. В 1827 году сюда под вечер пришел немецкий поэт Генрих Гейне; позднее он вспоминал “черную тоску, которая однажды напала на меня, когда в сумерки я стоял на мосту Ватерлоо и смотрел на Темзу… На память мне приходили печальнейшие из историй”. Это – свидетельство о темной, недоброй силе Темзы. Гейне продолжал: “Меня охватила такая душевная боль, что из глаз полились жаркие слезы. Упав в Темзу, они поплыли в могучее море, которое уже поглотило великие потоки людских слез и осталось к ним совершенно равнодушным”.

Речные самоубийства и, в особенности, мост Ватерлоо завораживали и Чарльза Диккенса. В очерке 1860 года “Ночные прогулки” из книги “Путешественник не по торговым делам” он так описывает Темзу у этого моста:

…река была страшной, дома на берегу были окутаны черным саваном, и казалось, что отраженные огни исходят из глубины вод, словно призраки самоубийц держат их, указывая место, где они утонули. Луна и тучи беспокойно метались по небу, точно человек с нечистой совестью на своем смятом ложе, и чудилось, что сам необъятный Лондон своей тяжелой тенью навис над рекой[96].

Река в сознании Диккенса была неразрывно связана с мыслью о смерти.

Интересно, что его старший сын тоже был заинтригован причинами и числом самоубийств на Темзе. Он расспрашивал сборщиков пошлин на мосту Ватерлоо, хорошо разбиравшихся в этом вопросе.

Вот здесь самое лучшее место! А если прыгать с середины пролета, разобьешься, а не утонешь, бедняга, вот что с тобой будет… Но если ты прыгнешь вот тут, сбоку, то попадешь прямо в поток под пролетом… Надо смотреть, где прыгаешь.