Тень

— Чушь. Ты врёшь себе, чувак! — сказал Джон. — Как ты объяснишь, почему ты побежал к ним? Ты бросил свою жену… своих друзей. Ты бросил всё, что, по твоим же словам, было для тебя важно. И ради чего? Элли говорила, что Менлим пытал тебя. Он годами пытал тебя. Он разве что не убил тебя в попытке сломить твою волю.

Ревик покачал головой, нетерпеливо щёлкнув.

— Она преувеличивает.

— Чушь, — рявкнул Джон. — Не ври мне, чувак!

— Она не знает. Её там не было, Джон.

— Ага, так что если уж на то пошло, она не знает всех масштабов, — сказал Джон. — Я видел тебя с Терианом. Я верю ей, приятель. Думаю, после того, что эти мудаки-садисты сделали с тобой, ты бы вытерпел и десяток Терианов. И ты пошёл к ним за помощью? Ты решил опять вступить в ту же самую маленькую армию?

— Менлима там не было!

— И ты пошёл к его семье? Вот как это работает?

— Ты дитя, Джон, — холодно произнёс Ревик. — Ты хочешь получить детское объяснение для вещей, которые намного сложнее… вещей, которые требуют больших градаций смысла. У них были ресурсы, в которых я нуждался, чтобы изменить ситуацию. Они были другими людьми… с другим лидером. Они сделали меня главным. Я уже не ребёнок, мать твою, Джон! Это не те люди, которые сделали это со мной! Я знаю, Элли этого никогда не понимала, но это потому, что она тоже дитя!

Джон наблюдал, как злость в его глазах усиливается, но он вновь видел там смятение. Постепенно всё это начало скрываться за одной из суровых масок.

Наконец, Ревик пожал одним плечом и затянулся hiri.

Его голос зазвучал спокойно.

— Даже если что-то из твоих слов правда, — сказал он, сделав пренебрежительный жест пальцами. — Она не может мне помочь, Джон. Если я улавливаю твоё понимание «помощи» в этом контексте.

Он выпустил очередное облако дыма с запахом мёда.

— Более того, — добавил он. — Я, честно говоря, даже не знаю, что бы это значило. Ранее Совет много чего пытался сделать со мной, и ничто…

— Ага, я знаю, — перебил Джон. — Я всё это знаю — что они пробовали, и что получилось. Но она сделает это сама, чувак. Вот почему Вэш считает, что это может сработать. Раньше они не могли до тебя достучаться. Раньше они не имели доступа к твоему свету. Но ты не можешь отгородиться от Элли. Не можешь, даже если захочешь. Она уже часть тебя.

Воцарилось молчание.

В это время Ревик лишь смотрел на него.

Согнувшись над закованными лодыжками, он держал между пальцев недавно прикуренную и забытую hiri, которая сгорела до маленького светящегося уголька, похожего на глаз в тёмном табаке.

— Что? — спросил он потом. — Что ты сказал?

Джон поколебался, глядя в лицо элерианца.

Он вновь увидел страх в глазах другого мужчины.

В этот раз это была не тень, и не проблеск на фоне, и не чувство, скрытое за одной из множества масок элерианца. Страх стоял на лице другого мужчины как щит, суровое выражение, изменившее очертание его челюсти и, кажется, даже то, как кожа обтягивала его кости.

При взгляде на него Джон подумал: неважно, что бы Элли ни говорила себе о том, что она делала, или как это будет тяжело — на деле будет тяжелее.

Он узнал это выражение лица.

Он видел это не у самого Ревика, но встречал схожее у учеников, которых обучал боевым искусствам в Сан-Франциско. Время от времени к нему отправляли людей, которые оправлялись от различных травм. Ветеранов войны. Полицейских, которые застрелили человека или получили ранение на работе. Он принимал жертв ограблений и изнасилований.

Как-то раз они даже послали ему кого-то из СКАРБа — но человека, а не видящего.

Джон начал немного разбираться в том, с кем он мог работать, а с кем не мог; кто мог смягчиться, а кто выстоит; кто станет стойким бойцом, а кому понадобится несколько лет терапии перед тем, как их можно будет пустить на ринг.

Глядя на лицо Ревика, Джон в глубине души знал, что элерианец не станет сотрудничать, когда Элли попытается до него достучаться. Что бы там ни жило, это пугало его сильнее любого желания прийти в норму. Это пугало его сильнее пыток, сильнее содержания взаперти, сильнее всего, что они могли с ним сделать.

Он будет бороться с ней на каждом шагу.

Он будет бороться с ней до смерти, если придётся.

При виде на мужчину-видящего в голове Джона промелькнула ещё одна мрачная мысль.

Пока это не изменится, Элли ни за что не сможет по-настоящему помочь ему.

Глава 8 Разговор в раздевалке

Чандрэ вошла в раздевалку, прилегавшую к стрелковому полигону и тренировочному центру. Она сканировала лица, замечая тех, кого она знала, и тех, кого не знала.

Определив нужный интервал номеров, она остановилась в одном из узких проходов поделённой на сегменты комнаты, расстегнула бронежилет спереди и дёрнула за плотный нейлоновый язычок ремня с оружием, остановившись перед своим шкафчиком.

Две женщины, обе видящие, стояли возле соседних шкафчиков на противоположной стороне прохода. Они обе только что вышли из душа. Не оборачиваясь, Чандрэ слушала их разговор, отпечатком большого пальца разблокировав металлическую дверцу перед собой.