Тень

Он смотрит, как вода собирается во впадинке у основания её шеи, в ушных раковинах, в ямочках у её губ и в одежде. Дождь омывает её кожу, омывает её платье, волосы, губы, но его ладони остаются на переднике её вышитого фартука, нащупывая сердцебиение в коченеющей, затвердевающей плоти.

Поляна погружена во тьму за исключением нескольких огней, покачивающихся полукругом и затемняющих смутные фигуры. Солнце уже исчезло. Я не помню, как оно село, и дождь не прекращался, но стало холоднее. Я пытаюсь пошевелиться…

И раздаётся крик.

Его нашли.

Кто-то видит его там с женщиной. Он кричит другим, поднимает светильник выше, освещая бородатое лицо. На земле возле мальчика лежат другие тела, но он цепляется за женщину. Именно её одежду он надел обратно, именно её он помыл.

Другие…

Он смотрит на широкое лицо его сестры, на ботинки его отца.

Но они не настоящие. Они лишь мёртвые животные, сломанные куклы.

Он может притворяться. Он может смотреть на них и не видеть.

С женщиной всё иначе.

«Отвернись, Нензи-ла, — шепчет она в его разуме. — Не смотри. Не смотри, любовь моя».

Они делают ей больно. Он не понимает, что они делают, но они делают ей больно, как животные. Они терзают её, рвут её одежду, смеются. Он видит понимание в её глазах, знает, что она читает их, но они, похоже, не читают её и не понимают муки на её лице с высокими скулами.

Он кричит.

Тогда он этого не знает.

Ботинки его отца уже неподвижно лежат в грязи, а рычащие, рявкающие, смеющиеся животные, создания с плотным облачным светом, пустыми глазами и голодными ртами, они смотрят на него и снова смеются.

В тишине он может притворяться.

Он может ждать, когда они вернутся.

Но теперь… теперь… в тишину вторглись.

Темно, он один, и огни покачиваются на ветру под кровом деревьев.

Осталось лишь одно существо, которое можно терзать и ломать, над которым можно смеяться. Однако он не бежит и не отпускает женщину, которая лежит в грязи после дождя, всё ещё истоптанной следами ботинок от последнего набега. Он не шевелится. Он остаётся там, стоя на коленях возле неё, когда новая угроза приближается к его поляне.

Теперь это его поляна.

Он наблюдает за ними, дрожа и зная лишь то, что он не убежит.

Он не убежит.

Он уверен, что будет ещё больше животных, больше существ придёт содрать мясо с костей. Он настолько уверен, что это будут они, поэтому когда из темноты появляется высокий сухопарый видящий с лицом, похожим на череп, его сердце переполняется почти радостью.

Он начинает плакать.

Один из его людей нашёл его. Они ему помогут. Они её вернут.

Они найдут его отца…

Но мысль умирает, никуда не отправившись.

Он не смотрит на ботинки, лежащие на земле неподалёку, не смотрит на изувеченное тело мужчины в грязи. Он не смотрит на девочку, лежащую рядом.

Пожилой видящий подходит к нему с серьёзным лицом.

Это не угловатое лицо, как у его отца. Это лицо почти полностью лишено плоти. Маленький, странно узкий нос и бледно-жёлтые глаза.

Мальчик видит животных с ним, но видящий — их хозяин, так что он заставляет себя расслабиться, смотреть на них лишь беглыми взглядами.

Видящий шепчет в его сознании, его слова звучат осторожной лаской.

«Мне так жаль, племянник».

И теперь он знает, что пожилой видящий не может её вернуть. Он не может найти его отца. Он не может обратить вспять всё, что случилось часами ранее.

Элаши.

Это имя обжигает его горло.

Мальчик не может ответить пожилому видящему. Он пытается вспомнить свой голос, притвориться, что ничто из этого не реально. Его слова выходят сдавленными сгустками воздуха.

Пожилой видящий вновь говорит с ним, когда он ещё не сумел вернуть себе дар речи.

«Где твоя другая семья, сын мой? Они близко?»

Мальчик сбит с толку. Он показывает видящему жест благодарности, но не за его слова.

Он не может придумать слова для ответа. Все слова покинули его. Вместо этого он пытается понять слова пожилого видящего. Другая семья? Какая семья?

Эта мысль ослабляет. Она слишком чужеродная, чтобы быть реальной.

«Я так сожалею об этом ужасном событии, которое ты вытерпел. Мне очень, очень жаль, сын мой».

Мальчик опять пытается заговорить с высоким видящим, чьё лицо похоже на череп. Он пытается найти слова, даже в своём разуме, используя язык жестов, не сумев говорить сквозь облачка в его рте.

Пожилой видящий, похоже, понимает. Его длинные пальцы гладят маленькую черноволосую голову, на мгновение сжимают узкие плечики.

«Мы их похороним, — тихо шепчет он. — Мы похороним их вместе».

Мальчик не может дышать.

Он не может дышать.

Но он может показать жест «да».

По побуждению высокого видящего он неохотно отпускает платье женщины, сжимая в ладошке её серебряное кольцо, и встаёт на ноги, чтобы пойти следом.

Глава 17 Что я тебе сделал

Я вырвалась из этого пространства, покрывшись потом.

В комнате царила мёртвая тишина.