Тень

– И он говорит о моей усталости?

– Не совсем, еще твои глаза.

– Да?

– Они черные. Совершенно черные, с красными прожилками. Не видно ни радужки, ни зрачков. И они кровоточат. Постоянно. Вчера это были потоки кровавых слез, сегодня только единичные капли.

Алхимик дотронулся до глаз и ощутил под пальцами влагу.

– Что ж, – буркнул он, – наверное, мне не помешают темные очки.

– Я займусь этим немедленно, – пообещала девушка. – Отдохнешь немного?

– Отдохну.

Наталия провела его к кровати, помогла лечь и укрыла одеялом. Через минуту хлопнули двери.

«Люсия! – мысленно закричал он. – Люсия!»

Никто не ответил, поэтому Рудницкий улегся удобнее и закрыл глаза, однако сон не спешил к нему. Несмотря на сильную усталость, мысли не давали ему заснуть. Останется ли он слепым до конца жизни? Исчезла ли угроза со стороны theokataratos вместе со смертью Златоглазого? А может, следующая команда Проклятых готовится к атаке на отель? Что с Люсией? С момента нападения на фабрике он не мог контактировать с девочкой ментально, а Наталия не позволяла детям навещать его. «Нужно будет носить эти очки, – решил алхимик. – Нельзя пугать детей».

Он крутился на кровати, потом сел и осторожно потянулся к ночному столику. Насколько он помнил, возле лампы стоял бутылка с виски. Неожиданно его пальцы натолкнулись на книгу в кожаном переплете. Подарок Луны был артефактом, как и вынесенный из анклава цилиндр и карабин, но девушка не могла ничего рассказать о его назначении или свойствах. Наверное, один из многих предметов, коль Луна не смогла его изучить.

Рудницкий открыл книгу, но, как только коснулся страниц, в его голове появился странный вращающийся символ, позже появилось несколько удобочитаемых огненных предложений.

«Те, кто постигнет силу Предвечных, чтобы разжечь войну, убедятся, что мощь эта подлежит ограничению, какое Он наложил на заре времен. И только благословение отцов позволит использовать ее детям. Глупцы, не понимающие Его замысла, заплатят собственной кровью».

Видение исчезло, и алхимик задумчиво провел кончиками пальцев по корешку книги. «Нетрудно было догадаться, что текст касается слов силы, – подумал он. – Но как к этому относятся отцы и дети? И еще это тревожное упоминание о плате кровью?»

Сон навалился на него неожиданно. Рудницкий даже не успел отложить артефакт – заснул, не выпуская из рук подарок Луны.

* * *

Слуга доложил о комиссаре Терлецком, и алхимик услышал приглушенные ковром шаги.

– Ваше превосходительство…

Пауза, наступившая после слов полицейского, свидетельствовала о том, что он поклонился. Рудницкий пожалел, что отправил Наталию с детьми в город, однако он не собирался позволять своей убогости отражаться на семье больше, чем это необходимо.

– Прошу, садитесь и простите, что не подаю вам руки: последний инцидент пошатнул мое здоровье, – сказал он. – Мне немного нездоровится, – добавил он, чтобы прервать затянувшееся молчание.

– Я понимаю, ваше превосходительство, – ответил Терлецкий. – И насчет инцидента – мы нашли трупы нескольких особ, однако по рассказам уцелевших выходит, что на вас напали не только люди. Но тела Проклятых исчезли.

– Ничего удивительного, – буркнул алхимик. – Я приказал их сжечь.

– Со всем уважением, но это против правил! Процедура требует…

– Никто еще не разработал процедуру, позволяющую исследовать трупы theokataratos! – резко прервал его Рудницкий. – Вы не имеете понятия, насколько они живучи! Я не мог рисковать. И, я так понимаю, это был формальный вопрос, поскольку вы не рассматриваете версию, в которой я вместе с женой напал на группу мирно настроенных головорезов и Проклятых?

– Конечно, нет, – примирительно ответил комиссар. – Однако вас захватили врасплох?

– Да.

– В таком случае у меня вопрос: каким образом вы вышли целым из стычки с Проклятыми и шестью бандитами? И, как мне стало известно, барышня Лукомская тоже не лыком шита. Да, я поговорил с госпожой Росси. Я знаю, что вам помогали двое охранников, но все равно трудно поверить в вашу удачу.

– Может, вы наконец скажете, в чем дело?

– Я не хотел бы, чтобы кто-то развязал войну с theokataratos, – сухо пояснил комиссар. – Их ведь много среди нас, правда?

– Не на все вопросы я могу ответить, – устало ответил алхимик. – Но, во-первых, я не вышел из боя невредимым.

Рудницкий снял очки и повернулся в сторону, откуда доносился голос полицейского.

– Я ослеп, – проинформировал он. – Во-вторых, моя жена оказалась более умелой, чем барышня Лукомская. Правду говоря, намного более умелой. И я думаю, мне не стоит говорить, насколько меня волнует конфиденциальность этого вопроса?