Тень

– У меня был не большой выбор: позволить им умереть или спасти. Я – врач, – добавил он с оправданием. – Мне кажется, что я наладил контакт с этим ребенком, но этого мало, чтобы его контролировать. Для этого еще нужна свадьба, я должен стать его отцом, хотя бы формально.

– Какие у нас гарантии, что это поможет?

– Никаких. Однако эти существа неохотно идут против родителей. Существует большой шанс, что мне удастся решить эту проблему.

– И чего вы хотите от нас?

– Помощи. Мне нужен свидетель, кто-то, чье присутствие на брачной церемонии пресечет любые сплетни.

– Пресечет сплетни?! – воскликнул Томала. – Но Водзинская беременна!

– Этого не видно, – успокоил его Рудницкий. – Никто ничего не заметит. Она разрешится от бремени через несколько дней, течение этой беременности весьма нетрадиционно. Однако лучше, чтобы никто не поднимал эту тему.

На лице Станкевича эмоции сменялись как в калейдоскопе, беспокойство уступило место удивлению, наконец, недоверию.

– То есть вы просите меня…

– Прошу, – перебил его алхимик. – Я не вижу другого выхода, поскольку только так можно сохранить это в тайне. По крайней мере, от людей, поскольку Проклятый, который зачал этого ребенка, будет знать, что он жив.

– И что он сделает?

– Откуда же я знаю?! – рявкнул со злостью Рудницкий. – Возможно, убежит, боясь мести, а может, начнет охоту за ним? Но это уже моя проблема.

– Ну, не совсем, – заметил Томала. – Вы для нас очень ценны, чтобы рисковать жизнью ради существа, которое даже не является человеком.

– Господа, позвольте мне самому решать, зачем и ради кого я буду рисковать жизнью, – холодно произнес алхимик. – От вас, а точнее, от вас, генерал, я только хочу получить ответ, вы почтите меня своим присутствием на моей свадьбе?

Станкевич несколько раз открыл рот, словно хотел что-то сказать, и наконец просто кивнул.

– Вы не выбираете простых путей, – заметил он. – Я понимаю ваши причины, но это огромный риск. Если это… создание сорвется с поводка, последствия могут быть катастрофическими.

– Я осознаю это, – хмуро признал Рудницкий. – Поэтому я обратился именно к вам.

– Я не слишком понимаю.

– Социальное положение свидетеля – это только один аспект дела. Мне нужен кто-то, кто, если будет нужно, без колебания убьет ребенка. Я не смогу этого сделать.

– Откуда мы будем знать, что это время пришло? – отозвался Томала.

– Все просто: когда найдете мой труп. Поскольку я не позволю ему причинить боль другим.

– Я не знаю, чем закончится это безумие, но хотел бы, чтобы вы знали, что я считаю вас человеком чести, – произнес Станкевич, поднимаясь. – Я принимаю ваше предложение.

Алхимик с благодарностью пожал его руку. «Осталась только церемония», – подумал он.

* * *

Костел Святого Александра принадлежал к самым величественным в Варшаве, однако Рудницкий позволил убедить себя, что выбор именно этой святыни будет хорошим прикрытием: трудно представить, что кто-то из представителей социальной элиты решит жениться настолько скромно. Письмо от кардинала Житовецкого развеяло все сомнения священника, и вот алхимик стоял перед алтарем и краем глаза наблюдал за Наталией, закутанной в белое.

Костел был почти пустым. Помимо свидетелей Рудницкого были только Маевский, Анквич, Луна и Анастасия. Среди горстки прихожан, удивленных неожиданной церемонией, было заметно несколько охранников. «Вот и вся аудитория самой необычной свадебной церемонии столетия», – подумал алхимик с сарказмом.

– Подайте друг другу руки, – сказал священник.

Рудницкий легко сжал тонкие пальцы Наталии, через мгновение духовник обвил их руки эпитрахилью. Подбадриваемый жестом Станкевича, алхимик первым произнес слова клятвы:

– Я, Олаф, беру тебя, Наталию, в жены и клянусь в любви, верности и супружеской честности и не оставлю тебя до самой смерти. Помоги мне в этом Всемилостивый Господь и все святые.

После паузы в несколько ударов сердца алхимик услышал дрожащий от волнения голос девушки.

– Я, Наталия, беру тебя, Олафа, в мужья и клянусь в любви, верности, честности и послушании и не оставлю тебя до самой смерти. Помоги мне Господь и все святые.

– Что Бог соединил, человек да не разделит. Брак, заключенный вами, я подтверждаю католической церковью и благословляю во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, – торжественно произнес священник.

Надевая на палец Наталии простое золотое кольцо, Рудницкий ощутил дрожь. Нет! Дело было не в эмоциях, рука алхимика задрожала, как от удара током. По реакции девушки он понял, что и она ощутила что-то необычное. Через мгновение, когда и на его пальце оказалось обручальное кольцо, ощущение усилилось, и на голос священника наложился странный звук, напоминающий сонное бормотание маленького ребенка. Довольного ребенка.

Рудницкий оглянулся, но вблизи не было ни одного ребенка. Когда он поцеловал жену, то услышал несмелый девичий голос, говорящий на непонятном, однако странно знакомом ему языке.

– Ты это слышишь? – прошептала ему на ухо Наталия.

– Да.

– Как думаешь, это он? Она?

– А кто же еще?