Тень

Многоуважаемая сударыня Галина Петровна!

Извините, пожалуйста, старого человека за подобное к Вам обращение, не истолкуйте вольностью или бестактностью, у Вас, я знаю, принята другая форма, но по вполне понятным причинам я не мог воспользоваться ею. Сразу спешу представиться: я — Олин Владислав Константинович, сын Константина Николаевича, коему Вы адресовали свое письмо. Он, к великому сожалению, не может ответить Вам сам, так как еще в прошлом году почил в православном монастыре города Руана, примиренный со своей совестью и Господом Богом.

Я, согласно завещанию покойного отца, унаследовал фирму и вскрыл не предназначавшееся мне письмо, посчитав его за деловое, поскольку других нам из России никогда не приходило. Прочтя его, я понял, какую ошибку допустил, но, посоветовавшись с адвокатом, решил ответить на Ваше письмо, поскольку по рассказам отца хорошо представляю то, что Вас интересует.

Делаю это в полной уверенности, что не нарушаю отцовской воли, искренне считая, что если бы он дожил до этого дня, то сам бы ответил на все Ваши вопросы честно и благородно, сняв с души своей тяжкий камень чужого греха.

Из Вашего письма, многоуважаемая Галина Петровна, я понял, что Вам известна служба моего отца вольноопределяющимся, а затем офицером русской армии во время германской войны, поэтому рассказ о дальнейших событиях начну с этого момента.

Отец уехал с фронта зимой 1918 года, когда солдаты стали покидать позиции и возвращаться домой. Добирался до Чердыни долго и трудно, по дороге болел, лежал в лазарете и вернулся на Урал только осенью. Никаких враждебных новой власти действий он не совершал; наоборот, к революции относился сочувственно, с солдатами у него всегда были хорошие отношения, о чем свидетельствует серебряный портсигар с надписью: «Подпоручику Константину Николаевичу Олину от нижних чинов», хранящийся и поныне в нашей семье в числе наиболее драгоценных реликвий.

Тем не менее властями появление его было принято враждебно, отца неоднократно вызывали, допрашивали и однажды даже арестовали, выпустив, впрочем, вскоре за недостатком каких бы то ни было улик. Вот тогда, уже в начале зимы, его отец, а мой дед, Олин Николай Васильевич, увез сына на далекий таежный прииск. Там-то и произошло все то, о чем Вы, сударыня, спрашиваете...

5. Олин Константин Николаевич. 25 ноября 1918 г., р. Кутай.