Тень

— Мы часто говорим о счастье. Об этом пишут книги, читают лекции. Некоторые из нас даже пытаются его купить. Почувствовать себя счастливым — право каждого, и мы охотимся за счастьем, убежденные, что, обретая его, мы одновременно находим решение всех наших проблем. Считается, что, если ты не чувствуешь себя счастливым, значит, ты несчастен. Но что такое счастье? Можно ли быть счастливым ежеминутно день за днем и год за годом? И стоит ли к этому стремиться? И как можно осознать, что ты счастлив, если ты никогда не испытывал боли? Порой мне кажется, что сегодняшняя проблема поиска счастья определяется нашим глубинным страхом перед страданием. Мы забыли те уроки, которые можно извлечь из темноты. И не в темноту ли нам необходимо время от времени погружаться, чтобы постепенно научиться видеть звездный свет? Научиться глубоко чувствовать то самое счастье, которое мы так рьяно ищем. Жизнь без горя — это симфония без басов. Найдется ли хоть один человек, который сможет честно сказать, что всегда счастлив? Я таких людей не встречал. Но я встречал людей, которые казались счастливыми и утверждали, что они удовлетворены своей жизнью.

Я решил посмотреть в толковом словаре, и вот что я прочитал: «Удовлетворение — это чувство, которое испытывает человек, получивший нечто желаемое или достигший некой поставленной цели». И тут я подумал, что, отправившись на охоту за счастьем, мы, наверное, сбились с пути. Стремиться нужно именно к удовлетворению. Нас заставили поверить, будто счастье — это восторг и экстатический всплеск эмоций, но, возможно, у настоящего счастья иные проводники — это умение останавливаться и радоваться тому, что есть.

Священник повернулся к гробу.

— Что чувствовала Герда, мы никогда не узнаем. Нам известно лишь то, что она прожила свою жизнь так, как смогла в тех условиях, которые были ей определены. И я благодарю тебя, Герда, за то, что ты заставила меня задуматься обо всем этом, когда я писал слова прощания.

Марианна улыбалась. Встретившись взглядом с пастором, она кивнула ему с искренней благодарностью. Улыбнувшись в ответ, он направился к изголовью гроба и взял горсть земли.

— …прах ты и в прах возвратишься.

Трижды сыпалась земля. И Марианна знала: все, что они могли сделать для Герды, они сделали.

Упакованный в плотный конверт ключ от квартиры лежал у Марианны в сумке. Она собиралась отправиться домой к Герде с Кристофером Сандерблумом после траурной церемонии. Выйдя из церкви, она на всякий случай еще раз набрала номер его мобильного. Уже после первого сигнала включился автоответчик, и она попросила перезвонить. Но квартиру нужно освобождать, и Марианна решила начать разборку одна. Если она обнаружит что-то, что может пригодиться Кристоферу, она отложит это до поры до времени в сторону.

Перед входом в метро Марианна зашла в киоск купить что-нибудь поесть. Она обедала рано и знала, что скоро почувствует голод. В анонсах вечерних газет мелькало имя Рагнерфельдта, и Марианна снова начала злиться из-за того, что в церкви было пусто. Кончина Герды стала для всех фактом настолько незначительным, что даже казавшийся таким любезным Ян-Эрик не удосужился прийти.

Марианна заплатила за бутерброд и фрукты, одновременно читая броский заголовок:

                              «ПИСАТЕЛЬ СНЯЛ НА КАМЕРУ
                                      собственное
                                САМОУБИЙСТВО
                             и выложил ролик в Интернет».

В прихожей Марианна сняла верхнюю одежду и вздохнула, представив, какая гигантская работа ей предстоит. Разобрать все вещи Герды, рассортировать, оставить ценное и выбросить хлам.

Она решила начать со шкафов в спальне. Целое и чистое отправится в гуманитарные организации, остальное на свалку.

В первом шкафу хранилась одежда. Марианна осматривала вещи, сортировала на свое усмотрение. Черный мешок для мусора быстро наполнялся, а в коробку для благотворительного фонда попало только одно пальто. Второй шкаф был набит полотенцами и тщательно выглаженным постельным бельем. Ровные стопки переместились в коробку к пальто.

Затем пришел черед верхних полок. В самом дальнем углу обнаружилась стопка старых блокнотов. Даже не заглядывая в них, Марианна догадалась, что это. Первый дневник начинался четвертого августа тысяча девятьсот пятьдесят шестого года. Марианна спустилась со стула на пол. И чертыхнулась про себя, что не обнаружила эти записи до похорон. Может быть, это облегчило бы поиски близких.

Стоя посреди спальни Герды, она держала в руках все ее тайны и спрашивала себя, есть ли у нее право это читать. Если бы она сама вела дневник и его нашли после ее смерти — как бы она хотела, чтобы с ним поступили? В задумчивости Марианна оставила дневники на столике возле кровати и вернулась к шкафу. Рассеянно сняла с вешалки платье. Черные обложки притягивали как магнит.

Тот, кому Герда оставила наследство, даже на похороны не пришел. Заинтересуют ли его эти дневники?