Тень

— Должен сказать, что врачи здесь, в Коврове, просто чудеса творят. Мне уже летную годность вернули, я как раз на двести пятьдесят второй машине и норматив сдать успел. Пока только на второго пилота…

— Вот вы со мной в Берлин вторым пилотом и полетите. А кто на первого уже из девочек сертифицирован?

— Да все уже… — с некоторой досадой в голос ответил подполковник. — Один я здесь в курсантах хожу…

— Марина! — Таня помахала рукой идущей к самолету летчице. — Я уже здесь!

— А почему не в самолете?

— А потому что не поняла, что за самолет такой тут стоит. Мне же никто не сказал, что машины поменяли.

— Не поменяли, пять старых у нас остаются, пока остаются. А эти — их сначала пять штук придет… две уже пришли. А остальные только в начале года на такие же поменяют. Или не поменяют, разговоры разные идут: куда-то ведь грузы небольшие, а эти бензин жрут хоть полные, хоть пустые. Не надоело тебе так каждую неделю мотаться?

— Дела… кстати, а ты что, вторую полоску на погон получила? Поздравляю!

— Спасибо. Только что толку-то с полоски? Как летала в Москву и обратно, так и летаю. Надоело уже, думаю, может уйти мне уже с этой работы…

— Значит так, ты завтра всех девушек собери, узнай, у кого какие размеры.

— Размеры чего?

— Обуви, одежды. И кому чего хочется: мы с тобой в следующую субботу, сразу как я из Москвы прилечу, летим в Берлин. Ты первым пилотом, вторым Максим Федорович. Еще двоих сама подберешь. У меня там кое-какие дела, а вы сможете по магазинам пройтись… я постараюсь о машине договориться, а нет — такси возьмете. И всем всё купишь.

— Так это… а денег-то немецких у нас ни у кого нет.

— Там сейчас за наши даже скидки в магазинах делают, то есть уступают немного в цене. А деньги на закупки у меня получишь. Ну что, повеселела?

— С тобой, Фея, точно не соскучишься…

Глава 27

Подполковник Плетнев, немного поразмыслив, позвонить Главному маршалу авиации все же решился. Ведь товарищ Голованов сам его сюда назначил, сказав при этом «будешь пока авиаотрядом Серовой командовать», намекнув тем самым, что хотя он, подполковник Плетнев, и командир, но распоряжается в нем все же эта Серова… Впрочем, субординация самому маршалу ему звонить не позволяла, поэтому он на следующее же утро позвонил всего лишь в штаб дальней авиации, представился, и передал, что у него есть сообщение от Серовой для товарища Голованова — а маршал уже сам ему позвонил:

— Здесь Голованов. Доброе утро, что Серова велела мне передать?

— Товарищ Голованов, вы уж извините…

— Не извиняйтесь, Танюша много чего ляпнуть может. Так что?

— Она просила обеспечить ей рейс из Коврова на Берлин в ночь на следующее воскресенье, и обратный в ночь на понедельник, с посадкой в Москве, чтобы ее там высадить…

— Так, товарищ… Плетнев? У вас там должна стоять «арочка» Серовой, седлайте её и срочно летите ко мне в Монино. Срочно, я вас жду через час-полтора.

Вот придумали же товарищи из НКГБ правила, запрещающие по телефонам звания называть… и список тем, которые по телефону обсуждать запрещается. Секретчики… хитроумные, ведь эти телефоны врагам прослушать невозможно. Или уже нет? Но, с другой стороны, так и разговоры короче получаются, а звания… каждый и так свое звание знает.

Когда дежурный сообщил Александру Евгеньевичу о звонке ковровского коменданта, Главный маршал авиации занимался важным делом: перевешивал награды на парадном кителе. Этим он всегда сам лично занимался — поскольку перевешивать их приходилось не часто, а вот вспомнить какая награда была за что получена, было приятно. Но сейчас, когда нужно было повесить новый орден — в соответствии со старшинством наград — он как раз думал лишь о последнем.

В четверг Лаврентий Павлович пригласил его «зайти, побеседовать недолго» — и когда маршал зашел в кабинет Берии, тот, приглашающее указав рукой на кресло, сказал:

— Я вас действительно на пару минут пригласил, но пригласил именно сюда вот почему, — и вытащил их ящика стола две коробочки. — Это вам, а это — той самой девочке, которая тетрадку вам принесла.

— Ну… а мне-то за что? И я девочке сказал, что она никогда не узнает, что в тетрадке написано.

— Девочки, которые не понимают в ней было написанного, на такие факультеты не поступают. А вам — за то, что нам тетрадь так быстро передали. Наши умники говорят, что тетрадка нам пару лет сэкономила… Да, когда уточните установочные данные на девочку, зайдите к нам в наградной отдел, они их в постановление и удостоверение впишут. Только — вы и сами понимать должны почему — это сделайте лично. И — до того, как ей орден вручите.

Похоже, товарищ Берия проверил всех летчиц в университете, но не вычислил пока, что конкретно тетрадку принес. Или не захотел вычислять? Но если захочет, то наверняка Таню найдет… Александр Евгеньевич Танины «установочные данные» прекрасно помнил, так что выйдя из кабинета Берии сразу же пошел в наградной отдел. Где он в этом известном всей стране здании, он не знал — но первый же встреченный охранник маршала туда проводил…