Тень

Перед каждым бригадным рейдом роты строились на плацу. Их повзводно осматривали выбритые и отглаженные штабисты со следами хронического похмелья на бледных лицах. Кто-то безразлично брал то, что попадало под руку в оружейной палатке, а кто-то — то, что доставалось.

— На, бери, трубадур[2], - Пуля брезгливо сунул в руки Паши гранатомет.

— Это что? — штабной капитан с лицом санитара сумасшедшего дома ехидно тыкал пальцем в трубу РПГ.

— Это гранатомет, — с достоинством ответил Паша, уже научившийся решать, а не создавать проблемы.

За всю службу в армии Паша-Телеграмма вообще ничего тяжелее косяка в своих руках не держал. Присущая Паше способность к психологическому заражению окружающих своими проблемами стала главным его защитным механизмом. Как легко, оказывается, чувствовать себя идиотом — достаточно было поступать в согласии с собственными инстинктами и не подставляться. Если что-то раздражало — смотреть на это, как на задачу, которую тебе надо решить, а не как на личное оскорбление. Всегда можно было успеть составить свой план, пока не прилетело в «башню» — считал Паша.

Его повседневная солдатская жизнь, после перевода из штаба в боевую роту, наполнилась множеством условностей, законов, правил — писанных и неписанных. Большинство из них он старался соблюдать, особенно те, что были собраны в боевом уставе и в уголовном кодексе. Но еще существовали отношения вне устава — нормы поведения, которые соблюдались просто потому, что «так было надо». Прежде всего, «было надо» знать свои возможности — они здесь значили куда больше, чем звания в штабе.

— В случае огневого контакта с противником, направление твоей атаки? — не отставал штабник от своего бывшего подчиненного.

— Танкоопасное направление, — устало отвечал Паша, успевший уже «прожевать» все эти приколы.

Прослужив полтора года в штабе, он лучше других знал, что планирование операции и без этих построений было упрощено уже настолько, что никакого предварительного изучения карт и приказов почти не требовалось. Хочешь рассмешить бога — расскажи ему о своих планах. Поэтому, жизненное кредо многих русских людей на войне — главное ввязаться в драку, а там война план покажет. Все ухищрения по имитации процесса планирования объяснялись естественным желанием штаба как можно быстрее доставить бойцов в гущу сражения.

Это случилось на третий день бригадного рейда, в четвертую пятницу апреля, сто двенадцатый день восемьдесят третьего года — день рождения Владимира Ильича Ленина.

Батальон долго выходил из зеленки на намеченный рубеж — клеверное поле на окраине кишлака Сенжарай. Было тепло. Устало расположившись вдоль дувала, на границе виноградника, рота приводила себя в порядок. Кто-то перезаряжал оружие, приводил в порядок разболтавшиеся рюкзаки, а кто-то откровенно отдыхал. Солнце грело, уже не по-весеннему припекая. Батальон занимал позиции на блоках вокруг кишлака, дымными росчерками ракетниц отмечая движение выходящих из зеленки групп. За сорок минут наблюдения за кишлаком ничего подозрительного замечено не было — ни единого выстрела, ни единой души, ни намека на движение. Между ротой и кишлаком лежал зеленый ковер клеверного поля. На противоположном краю поля, вдоль большого дувала, протекал большой арык. Вдоль арыка, за дувалом, росли высокие деревья. За их кронами скрывались плоские крыши домов. Темные пятна еще не успевшей высохнуть глины в местах заделанных старых проломов никого не насторожили. Не потому, что опасность всегда пряталась где-то рядом, а просто потому, что никто не обращал на нее внимания. Подсознательное доверие обстоятельствам было связано с тем, что клеверное поле больше напоминало ухоженный футбольный газон, чем поле боя.

Доверие — прогнозирование ожидаемых событий. Насколько совпадают прогнозы, настолько и доверяют. Убеждения оказывают огромное влияние на поведение, поэтому обстоятельства не вызвали недоверия. Ожидание расслабило и притупило чувство опасности. Даже если бы они знали, что эти сорок минут станут для многих из них последними — что смогли бы они изменить, пацаны, безмятежно шагнувшие под пули? Инстинкт самосохранения — это не убогий фрагмент логики, это всего лишь система адекватных рефлексов.

Наконец-то поступила команда. Разбившись на группы по пять-восемь человек, они выдвинулись в направлении кишлака. В первой группе были только дембеля и ветераны. Когда эта группа обладателей реальных льгот на бакшиш одним броском пересекла клеверное поле и достигла арыка, остальные были только на середине этой дистанции.