Тень Белого Тигра

Он склонился к ней, не смея противиться. Если его госпожа приказывает, кто он, чтобы не подчиниться? Йонг выдохнула ему в губы: «Наконец-то», – и прижалась к нему так, словно не могла больше дышать самостоятельно.

«Наконец-то», – подумал он тоже, целуя её и чувствуя, как усталость пластами сходит с его тела, а разумные мысли покидают голову.

22

Йонг не смогла бы привыкнуть к такому воссоединению, даже если бы сильно старалась: каждый раз, когда они с Нагилем расставались, он возвращался к ней с ворохом дурных новостей. Сейчас, сидя напротив него за столом в обеденном зале дома советника Чхве, Йонг хотела кинуть ему в лицо плошку с рисом.

– От того, что ты выдворишь меня из Ульджина, мне лучше не станет, – рявкнула она. Нагиль поджал губы, рассердился ещё больше.

Они спорили уже второй час, прерываясь на еду и текущие дела, и всё ещё не могли договориться. Нагиль сказал, что Йонг стоит вернуться в столицу под крыло короля этим же утром, едва Йонг окончательно проснулась и попросила поесть.

– Минджа, опальный город – вовсе не место для слабой женщ…

– Договоришь это слово, и языка лишишься. – Йонг указала пальцем в лицо Нагиля, как никогда жалея, что сейчас неспособна призвать имуги и схватить упрямого генерала за грудки.

– Я не имел в виду, что считаю всех женщин слабыми, – попытался объясниться Нагиль. – Но сейчас ты… Ты…

– Что? Умираю? – Йонг прорычала это слово, будто её им тошнило. Нагиль совсем помрачнел.

– Да, – ответил он и опустил голову. Йонг замерла, открыла рот, чтобы возразить, медленно его закрыла. Нагиль бы никогда не признался в том, что думает о смерти своей госпожи, если бы действительность не вынуждала его смотреть правде в глаза, а не с известным всему Чосону упорством искать способы избежать столь печальной участи.

– Я не умираю, – тихо произнесла Йонг. Она потянулась через стол к Нагилю, но тот вдруг вскинул голову, посмотрел на неё с выражением, которое Йонг видела на его лице лишь однажды. Тогда, когда они расставались с ним у Глаза Бездны, когда Нагиль думал, что больше её не увидит.

– Мне всё рассказали, – выдохнул он. – Ты кашляешь кровью, имуги съедает тебя изнутри.

– Глупости, – сердито отрезала Йонг. – Кто тебе сказки рассказывает?

– Король.

– А он откуда знает? Нет, не отвечай, Чжихо разболтал. Поверить не могу. О врачебной этике здесь никто не слышал? И как же конфиденциальность? А как же… – Она заметила, что лицо Нагиля темнеет и смеяться он не собирается, а потому притихла. – Со мной всё в порядке, я знаю, что делать.

– Сон Йонг, это не шутки.

– Мун Нагиль, я тоже серьёзна.

Она встала, обошла стол, чтобы сесть на скамью рядом с генералом. Тот смотрел прямо перед собой, будто любой взгляд на неё стоил бы ему выдержки. Возможно, так оно и было.

Где-то за стенами на полусогнутых ногах ходили воины драконьего войска, боясь потревожить своего командира. В дальнем крыле, из которого организовали лечебницу, бинтовал раненых куаргарра, которого в сердцах помянула Йонг. Он прибыл в Ульджин с ёнгданте и отказался ехать обратно, хотя в Хансоне, как Йонг знала, у него была налаженная сеть шпионов. Дэкван почти не отходил от Нагиля, они загадочно переглядывались и говорили вполголоса, пока Йонг делала вид, что не замечает их. Гаин была рядом, ей вместе с Дочерьми наказали жить под одной крышей с остальными воинами.

Почти вся Лапа Дракона собралась в Ульджине. Даже Рэвон – и тот приехал вместе с войском Нагиля и воинами Империи и вёл себя как хозяин дома советника Чхве, хотя теперь был здесь не почётным гостем, а пленником с привилегиями.

Нагиль что-то готовил и теперь хотел, чтобы Йонг уехала в Хансон, подальше от берега, подальше от японцев.

Если он считал, что сможет разжалобить её своим печальным видом, то либо совсем её не знал, либо думал, что переиграет на чужом поле. Стенать и плакать, устраивая демонстративную истерику со слезами, было игрой для Сон Йонг, её последним методом, который она испробовала ещё в первый день своего пребывания в не-Чосоне.

Йонг решила, что воспользуется этим в самом крайнем случае: не хотелось выставлять себя плаксой перед португальцами, очевидно, не готовыми к подобному спектаклю.

– Мне не станет легче, если ты оттолкнёшь меня, – сказала она спокойно. Нагиль напрягся, дёрнул губой, словно обиженный ребёнок. – Нагиль. То, что со мной происходит, не из-за тебя и ритуала Лан. И лечить не тебе.

– А кому? – выдохнул он так резко, что от дыхания и силы, в него вложенной, пошатнулась пустая миска на столе перед ним. – Ты и сама уже знаешь, что мы связаны, что это опасная связь, и нам стоит…

– Что? Разойтись по разным провинциям, натянув канат из Ци до скрипа? – На этих словах Нагиль неожиданно повернулся к ней с удивлением. – Это не поможет. Я знаю, что нужно делать.