Тень Буревестника Часть Первая (СИ)

         Львёнок резко развернулся, быстрым шагом вернулся к старику. Кинул взгляд на подворотню. Та выглядела пустой и заброшенной. Вроде бы.

- Спасибо тебе, милок... Спасибо... Доброе у тебя сердце...

         Что абсолютно не сочетается с выбранной мною профессией.

- Ладно тебе, отец, - с улыбкой отозвался вор, зажав в кулаке несколько подаренных Стефаном серебряников. - Мир не без хороших людей.

- Чистая правда, ангелочек мой... Чистющщая...

         Львёнок наклонился, уже предвкушая удивление и радость на лице старика, когда он вручит ему не только трость, но и монеты. Протянул руку к клюке. Краем глаза уловил движение. Рефлексы сработали безотказно.

         Втянул голову. Удар окованной железом дубинкой должен был прийтись на затылок, но едва чиркнул по уху и скользнул ниже. Плечо обожгло огнём. Лео молниеносно отскочил назад. Старик, охнув, не удержал равновесие, подкосился и упал, выронив дубинку. Видимо, действительно был калекой. Видимо, правда ноги не держали.

         Лео чувствовал, как кровь приливает к перекошенному от удивления и ярости лицу. Он так и стоял над стонущим стариком, сжимая в одной руке злополучную клюку, а во второй - горсть мелких монет. Нищий медленно перевернулся на бок, закашлялся, приподнялся на локте. Его лоб облепили нити редких и седых волос, красный нос гневно раздувался, слезящиеся глаза превратились в узкие щёлочки.

- Чего... кха-кха... ты так смотришь? - прошипел он, едва сдерживая кашель. - Чего... кхе-кхе... вылупился? А?

- Я ведь, - ответил дрожащим голосом Лео. - Я ведь собирался... подать тебе трость.

- Ну и дурак! - фыркнул старик. - Кретин безмозглый! Забыл... кха-кха... где живёшь?

- Да. Но, спасибо, что напомнил.

         Лицо нищего скривилось, он громко расхохотался. Голос, мимика, манера речи - всё это оказалось притворством. Нацеленной актёрской игрой. Настоящим был только кашель.

 - Плевать я хотел на твоё осуждение, сосунок! Тебе повезло, что я старый... а ты - молодой... шустрый. Попадись мне год назад... и я бы тебя уже обобрал.

         Старик неожиданно захлебнулся таким жутким приступом, что Львёнок было подумал, что тот сейчас умрёт. Но нет, обошлось. Правда, этот приступ забрал у старца последние силы, и он опустил голову на холодный камень.

- Ну чего ты ждёшь? - прохрипел нищий, уставившись в небо усталыми глазами. - Видишь, подыхаю я... Сил - нет. Ничего нет. А жрать всё равно хочется...

- Ты мог бы попросить. Объяснить. Но никак не...

- Грабить тебя, ага. Попросить говоришь? И что бы тогда было? Ты бы подал мне руку? Мне - жалкому, грязному и провонявшему мочой бродяге? Проводил бы в свой дом, посадил у камина, дал мне тарелку каши и стакан горячего вина? Да? Ну, ответь честно, сосунок. Хотя бы себе.

Нет. Я бы так не сделал. Даже если бы у меня был дом, а не жалкая конура под крышей. Я не в силах помочь всем и каждому. Никто не в силах...

- Молчишь, - едва слышно произнёс старик. - Знаешь ведь правду... А мне, вот, плевать вообще. Меня не грызёт совесть, веришь? Этот мир таков, что он вынуждает всех нас прогнуться под себя. А тех, кто упрямится, он ломает, а затем уже прогибает силой. Запомни это, сосунок... Быть может, когда-нибудь ты поймёшь... о чем тебе говорил старый подыхающий калека. Эй... Ты еще здесь, сосунок?

- Здесь.

- Ничего не вижу. Только тени пред глазами пляшут... А, суки, пляшите сколько влезет, мне уж всё едино... Слышь, сосунок? Так холодно было... Сучий холод трепал меня, как девку... Без жалости... А теперь не так. Странно... теперь мне тепло... слышишь... наконец-то тепло мне...

         Львёнок взглянул на небо. Показалось солнышко. Капли дождя разноцветно и радужно замерцали в ореоле первых лучей. Один из них упал на лежащего в луже нищего. Старик улыбался. Он был мёртв.

Лео положил клюку рядом. Убрал монеты в кошель. И продолжил дорогу домой.

         Спасибо тебе, безымянный старик. Спасибо за то, что показал мне, как заканчивают те, кто всё же прогнулся под этот мир...

Глава Тринадцатая

Одна искра способна распалить такой пожар, что целым океаном не затушишь...

Надпись на мемориале, установленном на Сиротском поле

 в память о погибших в Войнах Итлисса

1261 и 1271 г.

Проснулся Лео в своём Гнёздышке. Поднявшись с лежбища, он начал разгонять кровь по затёкшим суставам, как вдруг услышал странные звуки. Крики. Отдалённый грохот. Рёв пламени. Принюхавшись, вор ощутил тяжёлый смрад гари.

Неужели начался второй Ноирский погром?

Кинув взгляд на дыру-окно, Лео охнул - небо над городом затянуло багровым заревом пожаров. Десятки нитей густого дыма тянулись от земли, сливаясь с алой пеленой небес. Выглянув на улицу, он и вовсе потерял дар речи: ближайшие дома пожирал огонь, на мостовой виднелись тела убитых, пара женщин в почерневшем от копоти тряпье подвывая убегали от пожара.

Либо я свихнулся, либо проспал Войну...