Тень Дракона

– Я передам. А ты запомни, что рано или поздно ты подохнешь. Не потому, что тебя кто-то убьет в честном поединке. Ты захлебнешься своим страхом. Ты трус и только потому – убийца. И даже сегодня ночью ты не убил меня только потому, что испугался.

– Тебя? – быстро переспросил Дракон. Слишком быстро.

– Нет, не меня. Что-то есть такое, чего ты боишься даже больше чем меня, боишься сильнее, чем достойного противника…

– И что же это?

– Я пока не знаю. К сожалению – не знаю. Но я найду это. И тогда ты подохнешь. Я клянусь, что найду этот ужас трусливых драконов. Я найду. Найду.

Шатов продолжал говорить даже тогда, когда телефон захныкал короткими частыми гудками.

– Я найду, найду.

Издалека послышался звук милицейской сирены.

Глава 7

Панихида началась в десять утра. Шатов приехал без десяти, поэтому пришлось потоптаться перед Домом культуры работников милиции. Старый, еще дореволюционный особняк стоял на тихой улице в паре кварталов от областного управления, движения там и обычно было мало, а в это утро не было вообще – посты перекрыли проезд всем, кроме специальных машин.

Два майора размахивали полосатыми жезлами на углу Пушкинской. Шлагбаум или пару майоров потолковее, вспомнил Шатов старую шутку. Или пару майоров потолковее…

Возле особняка мелькнул Сергиевский, но Шатов не стал к нему подходить. Успеем. Не то настроение, чтобы трепаться. Из подъехавшего автобуса быстро высыпался десяток камуфлированных парней с автоматами. Почетный караул. Все должно проходить согласно ритуала, медленно и постепенно. Первыми, как обычно, пройдут генералы и штабные ребята, которые самого Рыжего и не помнили особо, но несколько теплых слов для покойного найдут обязательно.

На посту, мужественно, вечно в наших сердцах… Шатов тяжело вздохнул. С самого утра он не мог отделаться от ощущения, что Рыжий погиб из-за него, Шатова, из-за неудачника, который не может сам разобраться в своих делах.

Подкатил микроавтобус и выгрузил съемочную группу службы новостей. Длинный оператор привычно осмотрел местность на предмет точек съемки, засек Шатова, кивнул и что-то сказал журналисту. Журналист, лицо которого Шатов помнил, а вот имя с фамилией уже забывал раз пять, торопливо поискал Шатова глазами, увидел и тоже кивнул.

На лице его отразилось легкое сомнение, будто он решался, куда направить свои стопы – к гробу убитого мента, о котором журналист ничего не знал, да и особо помнить не собирался, или к Шатову.

И Шатову показалось, что если бы не своевременное вмешательство инспектора Центра общественный связей, то выбор был бы сделан в пользу безработного журналиста. Странно, подумал Шатов. С чего бы это такая популярность? Или то, о чем вчера предупреждал Дракон уже начало осуществляться? Или это он просто себя снова накручивает?

Телевизионщики скрылись в здании и через несколько минут двери открылись для всех. Пошел и Шатов.

Играла музыка, тихо переговаривались люди. Погон было немного – крупнозвездочное начальство прошло вперед, а опера, составлявшие большую часть публики, медленно рассредоточились вдоль стен зала.

Четыре автоматчика стояли по углам гробы, чуть в стороне, на стуле сидела молодая женщина.

– Хорошо, хоть детей не было, – сказал кто-то тихо за спиной Шатова.

– Это ты жене… вдове объясни, – ответил второй голос.

– Товарищи, – сочным басом сказал милицейский генерал.

Выступать генерал явно умел и, судя по всему, любил. А то, что он не перепоручил первого слова своему заму, должно было свидетельствовать еще о демократизме и заботе о подчиненных.

Сейчас он скажет о боевом посту. Генералы всегда говорят о боевом посту, потому, что… Потому, что так всегда говорят генералы. Потому, что…

– Выполнил свой гражданский долг, – сказал генерал. – Бросился спасать человека, но…

Как это – бросился спасать? Шатов обвел зал недоуменным взглядом, выискивая оперов из группы Сергиевского. Как это – спасать? Что за чушь? Что за фокусы?

Кто придумал эту прелесть – погиб спасая? Начальство, или лично майор Сергиевский?

В любом случае получается лихо. Не в результате ошибки при планирования операции, а так… Проходил старший лейтенант милиции мимо спорткомплекса, услышал легкий треск рвущейся арматуры и бросился спасать шестнадцатилетнюю школьницу. Но не успел.

А что же тогда случилось с Тарановым? Упал на гвоздь? И никого из знакомых… Нет, есть. Справа, возле стены над всеми возвышался Гремлин. Возле него мелькнуло лицо Пирога. Все? А где?..

Майор находился чуть ближе к начальству, но в общую группу руководства не затесался. Не допущен…

После генерала слово взял кто-то из областных чиновников, повторил в общих чертах уже сказанное, но напоследок сообщил, что вдове будет предоставлена однокомнатная квартира. Стоявший рядом полковник чуть было не зааплодировал, но вовремя сдержался и потер руки.

Шатов устало душно.

Вот и все. Был старший лейтенант Рыжов, специалист по задержанию, и нет старшего лейтенанта. Нет и его жены – осталась только вдова.