Тень друга. Ветер на перекрестке

С новым блеском и с новой глубиной развернулся проникновенный, мудрый и человечный талант Чаплина в фильме «Король в Нью-Йорке». Комическое здесь сверкает, переливается, словно драгоценности в блеске солнца. Трагическое вступает в мир веселой игры внезапно, будто летящая в искрах река последним усилием проложила себе новое русло напрямую, вздыбилась в черной пене и с грохотом понеслась дальше, чтобы где-то за поворотом с новым напором возвратиться в прежнее лоно.

Несомненна слитность этих двух начал в фильме-трагикомедии. Появление Руперта, его переход из комедийного плана в трагический похожи на то, как мы переступаем из света в тень на улице. Один шаг...

В конце нас потрясает сломленный, рыдающий мальчик. Возраст не остановил сенатора Хэммонда. Он донес в ФБР, и за школьника взялись опытные «разработчики». Но это не конец. Чаплин оставляет надежду — Руперту и всем, кто, несмотря на опасности, рискует отстаивать права человека в Соединенных Штатах.

...В зале вспыхнул свет. Я шел к выходу, раздумывая: как же зародилось во мне предубеждение, едва не помешавшее посмотреть «Короля...»? Да, видимо, залегло в сознании что-то давно прочитанное. Через несколько дней я смог вернуться на 20 лет назад, раскрыв архивные папки со статьями и заметками из газет того времени.

Трудно вообразить, что писала реакционная пресса о «Короле в Нью-Йорке»! Еще труднее нашим зрителям представить себе, что подобные упреки адресованы именно этому фильму.

Накануне торжественной премьеры респектабельная «Нью-Йорк таймс» напечатала корреспонденцию из Лондона под сдвоенным пространным заголовком «Критики прохладно отнеслись к фильму Чаплина. «Король в Нью-Йорке» не произвел впечатления на лондонских писателей». Имена этих писателей не приводятся. А в тексте сказано: «Американец (тоже безымянный. — А. К.), который присутствовал на просмотре и до этого видел почти все фильмы Чаплина, сформулировал свое впечатление кратко: «Не смешно!»

Так был предопределен характер комментариев к фильму во всех изданиях, вращающихся на американской орбите.

В подкрепление этому лаконичному «Не смешно!» (в «Нью-Йорк таймс» работают «железные профессионалы») следовали кивки на уже высаженную рассаду в трех лондонских газетах.

«Таймс» нашла, что «Король в Нью-Йорке» разочаровывает.

« Дейли телеграф» писала, что это «произведение ожесточившегося человека».

«Дейли мейл» сочла, что это «неудавшаяся смесь тонкого фарса и грубой политической сатиры».

Палитра готова, краски смешаны, берите и мажьте.

И стали мазать!

«Нейшн» подтверждает: «Критические отклики почти единодушны в выражении разочарования — не идеологической позицией фильма (какое квалифицированное жеманство! — А. К.), а тем, что он не смешной... «Король в Нью-Йорке», может быть, никогда не будет показан в Нью-Йорке».

Еженедельник «Ньюсуик» предупреждает: «Один человек, видевший фильм на закрытом показе, весьма решительно утверждает, что разочарованы будут все, кто рассчитывал хотя бы просто посмеяться на новом фильме».

Журнал «Сайт энд Саунд» как бы подводит итог: «Чаплина больше но существует».

Таким был тайный механизм применения средств массовой информации в кампании против классика мирового кинематографа Чарлза Чаплина и его прав человека в США. Эта кампания велась хладнокровно, безжалостно, с полным презрением не только к этим самым «правам человека», но и вообще к литературе и искусству как служанкам буржуазного общества. За малейшую строптивость или попытку противоречить можно их немедленно рассчитать, да еще и прибить.

В свое время я читал отклики американской прессы на чаплинский фильм, и, должен покаяться, что-то из ее инсинуаций застряло в голове. Понимал, конечно, чем продиктованы эти ужасные нападки. Рецензент Томас Паркинсон писал в «Нейшн» даже и такое: фильм попросту «не вызывает какой-либо интеллектуальной реакции, а только физиологическую, от отвращения начинает трясти». Разумеется, знал я, на какие «адские штуки» способна буржуазная печать, но, не видев самой картины, подумал: а вдруг и в самом дело «не смешно!»?

И только теперь, когда смеялся сам и все вокруг меня в зрительном зале покатывались со смеху, а в сценах диалогов и прощания короля с Рупертом замирали от неподдельного волнения, я пообещал себе вернуться к исследованию прямо-таки неистовой, а вместе с тем и весьма хитро обдуманной клеветы на Чаплина.

Дюма-сын однажды рассказал про куртизанку, у которой спросили, почему она так любит лгать. Она расхохоталась и ответила: «От лжи зубы белеют!»

У американских вралей, писавших о Чарли Чаплине, были еще более веские стимулы. Их ложь, бесспорно, сбила с толку множество людей в США, но мир ей не поддался.

После первого нажима заокеанских коллег английская печать пришла в себя и возразила друзьям противников Чаплина. «Дейли геральд» назвала «Короля в Нью-Йорке» «гениальным произведением», «Нью кроникл» — «одним из самых великих фильмов Чаплина», «Нью миррор» — «великолепной, разящей насмерть сатирой».