Тень Эдгара По

Общее собрание вигов четвертого избирательного участка состоится в гостинице «У Райана» по адресу: Ломбард-стрит, напротив пожарного депо «Огневой дозор», во вторник. Председатель — Дж. У. Герринг.

Следующая заметка сообщала о собрании вигов первого октября, за два дня до выборов, в половине восьмого вечера — и снова в закусочной «У Райана», напротив пожарного депо «Огневой дозор»; председатель Дж. У. Герринг «настоятельно рекомендовал» явиться всем членами партии вигов от четвертого избирательного участка.

— Джордж Герринг, председатель, — повторил я. И вспомнил недалекого громилу Тиндли, с подобострастием повторявшего: «Да, мистер Джордж, нет, мистер Джордж».

— Стало быть, Джордж — имя, а не фамилия того человека… Стало быть, это и был Джордж Герринг. Без сомнения, он в родстве с Генри Геррингом, дядей Эдгара По! С тем самым Генри Геррингом, который вторым — после Снодграсса — оказался рядом с По и не пожелал приютить несчастного поэта.

— Теперь вы видите: ни тот факт, что По пил в принципе, ни точное количество выпитого почти не проливают света на обстоятельства его смерти; однако эта информация необходима для восстановления последовательности событий. Мы с вами, мосье Кларк, вплотную подошли к разгадке и наконец-то можем учесть факт приема Эдгаром По спиртных напитков.

— Мосье Дюпон, — начал я, отложив газету, — уж не хотите ли вы сказать, что вам теперь все понятно? Что можно открыть миру тайну Эдгара По прежде, чем Барон Дюпен откроет свой лживый рот?

Дюпон поднялся со стула и прошел к окну.

— Еще немного терпения, мосье Кларк; еще немного терпения.

21

Барон, до последнего времени столь деятельный, вдруг подозрительно притих. Нигде не показывался — наверное, добавлял последние штрихи к лекции, заявленной через два дня; в Балтиморе только о ней и говорили. Я несколько раз обошел город с целью вызнать, в какую гостиницу Барон перебрался; попытки не увенчались успехом. Во время одной из таких экскурсий кто-то тронул меня за плечо.

Я оглянулся. Передо мной был один из двоих постоянных преследователей Барона Дюпена. Его товарищ, одетый в точно такой же мундир, стоял чуть поодаль.

— Ну-с, мы ждем ваших объяснений, — с неопределяемым акцентом произнес первый. — Кто вы?

— Вас это не касается, — отвечал я. — Такой же вопрос я могу задать и вам.

— Не время дерзить, мосье.

Мосье. Значит, эти двое — французы.

— Мы наблюдали за вами в последние несколько недель. Вы постоянно отираетесь возле его гостиницы, — с неприязнью произнес первый француз и сделал бровями характерное, сугубо французское движение, которое периодически демонстрировал и Дюпон. — Впрочем, это неудивительно — людям свойственно регулярно навещать друзей.

Значит, в представлении этих двоих Барон мне друг — Барон, который сперва похитил меня, затем обманул, а теперь запугивает!

Французы молчали, а я судорожно обдумывал свое положение. В процессе шпионажа за Бароном я нажил врагов; враги Барона теперь и мои враги!

— Я ничего не знаю и знать не хочу ни о долгах этого человека, ни о его кредиторах, — сказал я.

Французы переглянулись:

— Тогда говорите, в какой гостинице он сейчас живет.

— Это мне тоже неведомо, — честно ответил я.

— А имеется ли у вас полное представление о его проблемах, мосье? Они станут вашими, если будете выгораживать вашего друга. Право, он не стоит таких жертв.

Резко развернувшись, я зашагал прочь.

— Постойте, мосье, разговор не окончен! — донеслось сзади.

Я оглянулся; французы спешили за мной. «Интересно, — подумал я, — если пуститься бегом, они тоже побегут?» И с целью проверки ускорил шаг.

Я пересек Мэдисон-стрит и приближался теперь к колонне Вашингтона, возле которой, как всегда, было довольно людно. Колонна Вашингтона представляет собой массивный мраморный цилиндр диаметром двадцать футов, установленный на широкий постамент и увенчанный скульптурным изображением генерала Джорджа Вашингтона в полный рост. Колонна привлекает внимание не только благодаря размерам и белоснежности мрамора — она резко контрастирует с остальными зданиями на улице, построенными из кирпича. Я счел ее самым безопасным местом в Балтиморе.

Итак, я шагнул в дверь в основании монумента, где уже собралась изрядная толпа желающих подняться по винтовой лестнице внутри полой колонны. Одолев первый лестничный пролет, я помедлил в одной из ниш. Свет поступал туда сквозь небольшое квадратное отверстие в стене; мимо пробежали два мальчика. Я улыбнулся, полагая, что французы либо оставили меня в покое, либо потеряли из виду; однако не успел я мысленно возликовать, как снизу послышались тяжелые шаги двух пар сапог и донесся возглас:

— Il est là![20]