Тень Эдгара По

Думай, Квентин, думай о фактах. Джордж Спенс, кладбищенский сторож, много лет не встречал Эдгара По и отметил несходство с ним покойного. Нельсон По видел своего кузена через занавеску. Разве он не констатировал, что «не узнал» человека на больничной койке?

А сцена на кладбище? Церемония заняла от силы три минуты, провожавших было всего четверо, молитву священник прервал — тихие, можно сказать, тайные похороны! Даже непримиримый доктор Снодграсс, и тот полон тревоги и раскаяния. Я снова подумал о стихотворении, что мы с Дюпоном обнаружили в Снодграссовом бюро; о стихотворении, в котором трезвенник Снодграсс проводил мысль о пьянстве По. Там ведь тоже описаны похороны.

Ах, похорон твоих позор
С тех пор из головы нейдет —
Слезой стыда мне застит взор
И поздней скорбью сердце жжет!
Твой ум — брильянт; негоже, чтоб
Ларцом служил сосновый гроб —
Тебе под стать хрустальный грот!

Получается, ни один человек из общавшихся с По в последние годы не видел его мертвого тела в гробу. И три свидетеля из четырех — Нельсон По, Генри Герринг и доктор Снодграсс — отказываются говорить о похоронах, будто им есть что скрывать, будто их связывает некая тайна. Уж не в том ли эта тайна заключается, что Эдгар По до сих пор живет и дышит? Уж не прячут ли его доверенные лица с какой-то неведомой целью? Или он, Эдгар По, решился на самую смелую из столь любимых им мистификаций и разыграл сразу весь мир?

Как видите, доводы моего рассудка не были отмечены ни сумбуром, ни вздорностью, даром что производились в крайнем возбуждении. Я решил доказать, что По жив, а все события, последовавшие за его мнимой смертью, должны восприниматься в принципиально иной плоскости. И вот, выбравшись из канализационной трубы, я пешком отправился на старое пресвитерианское кладбище. Близость к центру Балтимора и удаленность от водоемов уберегли его от разрушительной силы потопа; дороги, ведущие к кладбищу, также почти не пострадали. Правда, по кладбищенской траве змеились ручьи, а местами вода образовывала целые озерца, но то были сущие мелочи.

Я намеревался поговорить с кладбищенским сторожем и добиться исчерпывающих ответов. Но у самых ворот мной овладела другая мысль. Темнота была нипочем для моих глаз, привыкших к тюремному сумраку. Одной вспышки молнии (буря собиралась с новыми силами) хватило, чтобы разглядеть могилу Эдгара По, до сих пор не отмеченную ни памятником, ни даже табличкой. Что скрывается там, под землей, — вот о чем я думал.

Очистив жалкий холмик от ветвей и наносного мусора, я голыми пальцами вонзился в дерн. Я начал с середины. Я выдирал траву, и в каждую ямку тотчас собиралась вода, насквозь пропитавшая землю. Тогда я стал копать по периметру могилы — увы, с тем же результатом. В отдельных местах почва была такая твердая, что ногти ломались, и кровь смешивалась с глиной и грязью.

Быстро сообразив, что выбрал непродуктивный метод, я поднялся и пошел по кладбищу. Мне повезло — попалась небольшая лопата. Я принялся обкапывать могилу по периметру. Вскоре рядом со мной выросли несколько холмиков. Копать было трудно; занятие настолько поглотило меня, что поначалу я не реагировал на странный шум, ибо мои усилия наконец увенчались успехом.

Моему взору явился простой сосновый гроб. Я тронул холодную гладкую крышку, смахнул с нее комья глины, нащупал щель, начал открывать гроб, но был вынужден прекратить попытки. Ибо огромная, даром что беспородная собака мистера Спенса с рычанием бежала прямо ко мне. На расстоянии нескольких футов она остановилась, и я решил было, что псина вспомнила, как я кормил ее имбирным печеньем. Я ошибся. Если печенье и не изгладилось из ее памяти, тем сильнее собака ярилась теперь, когда я отплатил неслыханным вероломством за ее дружбу. Она окончательно убедилась, что я намерен выкрасть труп с вверенной ей территории (о нет, как раз наоборот, храброе животное! Никакого трупа нет вовсе!). Собака рычала и скалила клыки, я же вместо одной пасти видел три, как у Цербера. Я замахнулся лопатой, но хранительница царства мертвых лишь ниже опустилась на лапах, готовясь прыгнуть и впиться мне в горло.

Через миг из облюбованного склепа появился и сам сторож с фонарем. Влажный туман делал его фигуру подобной тени — не выделялись ни лицо, ни кисти рук. Казалось, он сам подвергся петрификации от слишком долгого пребывания в про́клятом склепе.

— Я не воскреситель! — что было сил закричал я.

Прозвучало неубедительно — да и кто поверит подобному заявлению, когда заявитель, весь в грязи и крови, размахивает лопатой над разрытой могилой?

— Смотрите! Смотрите сюда!

— Кто это? Кто здесь? Морячка, фас! Взять его!

Выбора у меня не было. Я с тоской взглянул на полувыкопанный гроб, отшвырнул лопату и пустился бежать. Сторож и собака мчались за мной по пятам.