Тень Эдгара По

— Насчет зависти? Не совсем. Я никогда не считал себя ровней Эдгару. Если я и завидовал, то не популярности Эдгара в литературных кругах, а искре гениальности, которой отмечены его стихи, да легкости, с какой слова ложились у него на бумагу. Сам я, как ни бился над каждым словом, не мог достичь такого уровня.

— Но почему вы не дали полицейским расследовать причины смерти вашего кузена? Это непростительно, мистер По! — с твердостью объявил я человеку, который спас мне жизнь и приютил в своем доме.

— Вот, значит, в каком свете вам это видится! — тем же спокойным тоном продолжал Нельсон. — Впрочем, причина понятна. Это Уайт заартачился, еще до вашего прихода объявил, что никакого расследования не надо. Балтиморская полиция привыкла закрывать глаза на преступность в нашем городе, особенно если речь идет о приезжих. Мне частенько случается защищать мелких хулиганов, и знали бы вы, сколь много в каждом деле зависит от расположения полицейских. Поймите, я не мог спорить с Уайтом — я бы все равно ничего не добился, только отношения бы испортил. Уайт привык примерно наказывать всякого, кто вздумает явить миру истинный уровень балтиморской преступности; именно поэтому я сразу пресек ваши попытки требовать дальнейшего расследования — для вашего же блага. Порой мне кажется, мы недалеко ушли от времен охоты на ведьм; в тот период преступления замечались стражами порядка лишь тогда, когда это не противоречило интересам обвинителей. — Нельсон поднялся и шагнул к двери. — С нашей первой встречи вы считаете меня врагом Эдгара. Следуйте за мной, мистер Кларк.

Мы прошли в библиотеку, где целые полки были отведены под книги и периодические издания с произведениями Эдгара По. Коллекция почти равнялась моей собственной. Я принялся доставать томики и журналы, пролистывать, читать оглавления.

От Нельсона не укрылась моя сконфуженность — кто бы мог заподозрить в нем такое благоговение перед творчеством кузена!

— В последние годы я злился на Эдгара, — с улыбкой пояснил Нельсон. — Злился даже, когда он отошел в лучший мир. Моя злость была вызвана непрестанным чувством превосходства, которое Эдгар питал ко мне и даже не трудился скрывать. Он считал, что я сам уничтожил в себе поэта. Иными словами, его многолетняя ненависть не была для меня тайной! Но сам я ненависти к Эдгару не испытывал, хоть и не сразу об этом догадался. А потом меня будто осенило: Эдгара нельзя мерить общей меркой. В отличие от обыкновенных людей он выражал себя через литературные произведения; в них жила его душа, а не в его поступках, и уж тем более не в письмах, которые могли быть составлены под влиянием гнева; точно так же, повинуясь минутному настроению, Эдгар бросался досадными комментариями. Его искусство изначально не рассчитано на массового читателя; глупо искать в нем принципы или мораль. Оно — лишь форма существования моего кузена; единственная истинная форма.

Нельсон сидел в кресле на колесиках; он развернулся вместе с креслом, чтобы взять с полки «Гротески и арабески», и вдруг уголок его рта дернулся в той же гримасе, что была одной из отличительных черт Эдгара По. Чтобы скрыть потрясение этим сходством, я уткнулся в апрельский номер «Грэхема» за 1841 год — тот самый номер, где впервые появилась история о Дюпене, «Убийство на улице Морг». Я держал журнал с благоговением и думал о своей собственной коллекции, о милой «Глен-Элизе», где, конечно же, царит сейчас разорение после полицейских обысков, имевших цель вещественно доказать мою преступную одержимость Эдгаром По.

— Известно вам, что за первый рассказ о Дюпене мой кузен получил всего пятьдесят шесть долларов? — спросил Нельсон, заметив дату на журнальной обложке. — С тех пор как Эдгар скончался, пресса только и делает, что поливает его грязью. А этот бесстыжий Грисвольд, так называемый биограф! Какой только напраслины не возвел он на моего кузена! А ведь и я ношу фамилию По; учитывайте это, мистер Кларк! Моя жена, мои дети — тоже По; дочери выйдут замуж, а сыновья передадут фамилию моим внукам. Я — По, мистер Кларк. В последние месяцы я прочел и перечел практически все произведения Эдгара, и знаете что я вам скажу? С каждой новой страницей я ощущал, как крепнет наша связь — близость не только по крови, но и по духу, когда кажется, что Эдгар говорил моими словами, или нет — что у нас с ними были одни и те же слова, только он выпустил свои в мир, а мои — такие же! — остались биться в сердце. — После столь поэтичного пассажа особенно неожиданно и буднично прозвучал вопрос: — Вы встречались с Эдгаром лично, мистер Кларк?

— Нет.