Тень Эндера

Позже Эндер передал им слова Мэйзера: тот задумал целую серию оборонительных сражений жукеров против наших атак на их планеты, причем жукеры должны были учиться на собственных ошибках.

– К следующему разу они станут уже опытнее, так что готовьтесь – будет труднее.

Боб услышал эти слова, и они его сильно встревожили.

Серия вторжений? Зачем выбран такой странный сценарий? Почему не стычки передовых флотилий перед началом общего сражения?

Потому что у жукеров не одна заселенная планета, решил он. Разумеется, так оно и есть! Они обнаружили Землю и решили превратить ее еще в одну из своих колоний, как уже поступали неоднократно.

Значит, и у нас не один флот, а несколько. По одному на каждую планету жукеров. А причина, по которой они могут обучаться на опыте уже состоявшихся сражений, заключается в том, что у жукеров тоже есть средства связи быстрее света, которыми они пользуются в межзвездном пространстве.

Все догадки Боба подтвердились. Теперь он твердо знал, что стоит за этими «тестами». Мэйзер Рэкхем вовсе не командовал имитированным флотом жукеров. Это было настоящее, совершенно реальное сражение, и единственная функция Рэкхема состояла в том, чтобы наблюдать за его развитием, а затем разбирать с Эндером смысл вражеской стратегии и обсуждать, что следует противопоставить ей в будущем.

Вот почему они отдают свои приказы голосом. Эти приказы мгновенно передаются на реальные корабли реальным командам, которые выполняют их и ведут настоящий, а не виртуальный бой.

«Каждый потерянный нами корабль, – думал Боб, – означает множество погибших людей. Любая наша небрежность оборачивается многими смертями. Но нам этого не говорят, ибо боятся взвалить на наши слабые плечи чудовищное бремя этого знания. В военное время всем командующим приходится принимать решения с учетом так называемых приемлемых потерь».

Но тот, кто по-настоящему гуманен, никогда не согласится с понятием «приемлемости потерь». Боб это хорошо понимал.

«Такая „приемлемость“ выгрызает души. Вот почему они защищают нас – детей-солдат – и стараются убедить в том, что все, что мы видим на дисплеях, – это всего лишь Игра и тестирование.

Поэтому я никогда и никому не скажу, что знаю, в чем тут дело. Поэтому я должен принимать потери, не говоря никому ни слова, не выдав даже сокращением мышц лица, какую боль они мне причиняют. Я должен заблокировать свой мозг, должен не допустить в него даже мысли о людях, которые погибают там, выполняя наши приказы, о людях, которые теряют в этой игре не фишки, а свои жизни».

«Тесты» сменяли друг друга, их разделяли нерегулярные промежутки времени, а каждая битва длилась все дольше и дольше. Алай как-то пошутил, что их следует обеспечить хорошими памперсами, чтобы ребята не отвлекались от игры, когда мочевые пузыри у них переполняются до краев. Уже на следующий день всем были выданы мочеприемники. Однако против этого восстал Бешеный Том. «Хватит дурить, – сказал он. – Принесите нам горшки побольше, чтоб было куда отлить. Мы не можем играть как надо, если из наших „хлыстиков“ свисают какие-то штуковины».

Так и сделали, но Боб не видел и не слышал, чтобы мальчики пользовались горшками. И хотя ему было интересно, как обходится Петра, но спросить ее он не рискнул: пробудить гнев Петры – дело рискованное.

Вскоре Боб убедился, что Эндер начинает допускать в игре кое-какие ошибки. Во-первых, он слишком полагается на Петру. Ей всегда поручалось командование главными силами, так что Петре приходилось следить одновременно за сотней разных вещей, чтобы дать Эндеру время на придумывание ложных ударов и всяких прочих хитростей и уловок. Но неужели Эндер не видел, что Петра, педантичнейшая Петра прямо сгорает от стыда и чувства вины из-за каждой допущенной ею ошибки? Эндер, который так хорошо понимал людей, все же, по-видимому, считал ее крутой, не видя, что ее суровость и резкость – всего лишь маска, под которой Петра скрывает свою неуверенность и тревогу. Каждая ошибка увеличивала тяжесть бремени, которое Петра несла на своих плечах. Она плохо спала и предельно выматывалась во время боев.

Может быть, однако, что причиной, по которой Эндер так издергал Петру, было то, что он сам страшно устал и находился на пределе своих сил? Правда, вымотались все. Иногда усталость проявлялась слабее, иногда сильнее, иногда сказывалась на поведении явно, иногда завуалированно. Они совершали все больше ошибок, а «тесты» становились все труднее и проводились все чаще.

Поскольку битвы от «теста» к «тесту» ожесточались, Эндеру приходилось перекладывать все большую ответственность на командиров флотилий. Вместо того чтобы элегантно воплощать в жизнь точные и детальные приказы Эндера, командирам флотилий теперь приходилось все чаще и чаще принимать собственные решения. Эндер был слишком занят на одном участке сражения, чтобы успевать давать им новые указания.