Тень горы

– Эти мужики фактически управляют компаниями, которыми я владею, и имеют долю акций в качестве бонуса. Я сказала им, что, если продам весь свой портфель сразу, их акции ничего не будут стоить, и предложила вернуть акции мне в обмен на их компании. Пусть управляют ими со своими советами директоров на собственное усмотрение, пусть извлекают дивиденды своим потом и кровью, не тратя ни одного доллара, а я не буду вмешиваться.

– Очень умный ход, – заметила Карла. – Ты как самый крупный акционер не упустишь своего на ежегодном собрании, а повседневной рутины избегаешь. Это все равно что надраться без последующего похмелья.

– Вот именно, – согласилась Дива.

Прибыли напитки.

– У кого-нибудь есть косяк? – спросила Дива.

– Да, – произнесли одновременно Карла и Мартини и посмотрели друг на друга.

Кажется, возникло напряжение. Но эти женские штучки происходят так стремительно и неуловимо, что мужские глаза и инстинкты не способны за ними уследить, поэтому я просто улыбался во все стороны.

Карла достала тонкий косяк из своего портсигара и вручила Диве. Мартини, у которой были только длинные ноги и не было карманов, сердито взглянула на нее, развернулась и прошествовала из комнаты. Оборки на ее юбке трепетали, как пенный прибой у рифа.

– Спасибо, Карла, – сказала Дива. – Итак, с этой минуты я свободная женщина. Если бы солнце уже зашло, я бы выпила шампанского. Коктейли я могу поглощать весь день, но стоит глотнуть шампанского, и мой ай-кью[119] падает на десять баллов, а с таким слабоумием я могу смириться только ближе к ночи. Итак, за женскую свободу!

– За женскую свободу! – подхватила Карла.

Дива помолчала.

– Трудно с ними было? – спросила Карла.

– Все они хотели иметь полный контроль за делами, – ответила Дива, вращая бокал в руках. – Они привыкли лизать пятки мужчине, и мысль о том, что его место займет женщина, была для них невыносима.

– Они высказывались в этом духе?

– Это было видно по их глазам на каждой встрече. К тому же мужчины, всегда готовые предать других мужчин, тоже докладывали мне, о чем они шептались между собой. То, что власть была сосредоточена в моих руках, для них было равноценно объявлению войны. Эти паразиты, которыми отец наводнил свои компании и которые не желали общаться с нами, когда черный рынок чуть не погубил нас, теперь обнаглели и даже стали угрожать. Ты-то, Карла, должна понимать, как все это было.

– Подобных типов надо избегать или уничтожать, – ответила Карла. – Ты могла бы уничтожить их, Дива, – от отца тебе досталась достаточно сильная власть для этого. Почему ты решила устраниться?

– Папа приобрел много акций энергетических предприятий. И в то время, как строительный бизнес с трудом расплачивается с долгами, в энергетике акции приносят прибыль. Я не стала бы связываться с добычей угля и нефти, но он залез в это дело и приковал меня к колесу, которое крутят тысячи рабочих и служащих. Я не могу просто взять и остановить его.

– Значит, ты как-то будешь участвовать в делах? – спросила Карла.

– Да нет. Я только сказала новым управляющим, что, если их деятельность будет чистой и результативной, они будут ежегодно получать долю своих акций обратно.

– А каковы твои собственные планы? – спросил я.

– Я сохранила за собой одну компанию и застраховала ее от продажи – дом моделей с магазином для новобрачных. Я говорила вам о нем. Я его переименовала и добавила к нему консультацию по вопросам заключения брака. Вот им я буду управлять.

– Ага! – воскликнул я. – Так, наверное, девушки в зале – это будущие модели, ожидающие приема на работу?

– Вроде того, – ответила Дива и обратилась к Карле: – С тех пор как мы говорили об этом, прошло время, но я надеюсь, что ты, Карла, не потеряла интереса к этому проекту. Мне очень хотелось бы, чтобы ты высказала свои соображения по этому поводу. Как ты к этому относишься?

– Мне с самого начала понравилась твоя идея, и я рада, что ты претворяешь ее в жизнь. Пока мы находимся в городе, мы в твоем распоряжении. Давай обговорим это на следующей неделе у нас дома за обедом. Идет?

– Хорошо, – задумчиво произнесла Дива, обратив взгляд на увитый цветочными гирляндами портрет отца.

Мы ждали, не желая выводить ее из задумчивости.

– Знаете, почему я хотела, чтобы все называли меня Дива? – спросила она наконец, не отводя взгляда от фотографии. – Как-то на вечеринке я зашла в туалетную комнату и слышала оттуда, как называют меня друзья за моей спиной: Тривия Дивия. И знаете, они были правы. Я была тривиальна. В тот же вечер я потребовала, чтобы все называли меня Дивой. И это был первый раз, когда я почувствовала себя нетривиальной, если можно так сказать.

– Ну, по крайней мере, понятно. Ты почувствовала, что что-то значишь, – откликнулась Карла.

Молодая наследница посмотрела на Карлу и тихо рассмеялась.

– Все к лучшему, – сказала она, поднявшись с места, зевнула и потянулась.

Мы тоже встали, и Дива проводила нас до дверей.

– Я очень рада, что ты теперь свободна, – сказала Карла, обняв ее. – Счастливого полета тебе.