Тень и душа

Она снова кивнула. Потом она издала странный, сдавленный звук и сделала пару шагов к нему. Он встал, а она замерла, широко открыв глаза.

— Я хотела сохранить его. Я любила тебя тогда, так же, как люблю сейчас… больше всего на свете. Это была часть тебя, и я хотела сохранить её.

— Не говори «это». Наш ребенок не «это». — Это всё, что он мог произнести. Было похоже, что именно это было важно произнести. У них мог быть общий ребенок. Ему могло бы исполниться девять лет. Или ей. Они бы создали семью.

Но она сделала аборт.

Он бы не сказал, что у него есть особое мнение об абортах. До этого момента он не думал, что оно есть. Может быть, для кого-то ещё особого мнения как раз и не было. Кота никогда не предлагала этого, и он тоже, а теперь у него есть Такер. Может, было бы лучше, если бы Такер не родился от той женщины. Может быть, был бы более гуманный выбор для Коты — не иметь его. Но Демон испытывал любовь к сыну как ни к кому прежде. Он не мог представить, что не любит его, или того, что у него нет сына. Он боролся со всем, чтобы сохранить его.

Но ребенок от Фейт… этот малыш родился бы в любви и знал бы только любовь, он бы вырос сильным и счастливым. Грудь Демона болела… горела от жгучей боли.

— Ты убила нашего ребенка?

Она издала рыдающий звук и преодолела расстояние между ними, но Демон подумал, что развалится на части, если она прикоснётся к нему.

— Майкл, пожалуйста! Прости. Прости. У меня не было выбора. Они заставили меня.

Он не понимал.

— Как?

— Мой отец сказал, что убьёт тебя, если я этого не сделаю. Он сказал, что знает, где ты, и убьёт тебя той же ночью, если я этого не сделаю.

Демон рассмеялся. Звук гравием выходил из его горла.

— У меня был патч. Он проиграл то голосование. Он не мог просто взять и убить меня, не без того, чтобы самому столкнуться с таким же голосованием

Фейт не ответила, она просто смотрела на него, её лицо выдавало страдания от скорби и этого грёбаного страха.

— Даже если бы он это сделал, это не имело бы никакого значения. Это был наш ребенок.

— Это имело значение для меня. Я выбрала тебя. А Марго хотела победить. Что бы ни случилось, она бы никогда не позволила мне остаться беременной. Она пнула меня в живот, когда узнала об этом.

Колени Демона задрожали, и он с трудом сел на кровать и опустил голову на руки. Он должен сдержаться. Он должен сохранить контроль. Он должен подумать.

Фейт опустилась на колени у его ног и положила свои руки на его предплечья. Он попытался отстраниться, но она удержала его, её ногти врезались в мясо его предплечий.

— Не отстраняйся, Майкл. Ты мне нужен. Я ненавижу то, что мне пришлось потерять нашего ребенка.

— Ты не потеряла его.

— Потеряла. Я ненавидела то, что они сделали с нами. Вот почему я ушла из дома. Разве ты не понимаешь? Я знаю, что ты поймёшь, если подумаешь. Я люблю тебя. Ты же знаешь это.

— Откуда он знал, где я был?

— Что?

— Блю. Я был в дороге. Откуда он вообще знал, где меня искать?

— Я-я не знаю. Я была слишком напугана, чтобы спросить его. Думаю, Хус сказал ему или президент «Кочевников»? Я не знаю.

Упоминание ею имени Хусиера принесло в его голову ещё одну чёрную тень.

— Хус знает?

Фейт откинулась назад. Она смотрела на него несколько мучительно долгих секунд, а затем кивнула.

— С тех самых пор? И, бл*дь, Биби? Они там были?

— Они знали. Они не были причастны к этому, но знали.

Они были самыми близкими ему людьми, даже ближе родителей. Он полностью доверял им. Доверял им своего ребенка. Его второго ребенка.

— Они позволили этому произойти?

Она не ответила. Демон оттолкнул её… слишком сильно, он отбросил её назад, но едва ли заметил то, что сделал… и встал. С бурлящей кровью и головой, слишком наполненной тьмой, чтобы сейчас можно было думать о чём-то, кроме чувств, он покинул комнату и спустился по лестнице.

Сзади Фейт позвала его:

— Майкл, нет! — но только та малая его часть, что ещё оставалась Майклом слышала её. Остальная же часть его — основная часть, которую составлял Демон, — полностью проигнорировала её.

Пока он шёл, то ничего не видел и ничего не слышал, его глаза были зациклены только на том, кого он хотел получить. Он нашёл Хусиера на кухне, прислонившегося к углу столешницы и обнимающего Биби. Возможно, вокруг могли быть и другие люди, он не знал и не прислушивался. Хусиер и Биби посмотрели на него, и он видел, как интерес превращался в замешательство, а затем в тревогу, но было уже слишком поздно. Он уже оказался там. Демон схватил Биби за руку и отдернул в сторону, убирая со своего пути. А потом со всей мощью врезал кулаком по лицу Хусиера. Кости сломались, возможно, его собственные, но также и президента, но ему было всё равно. Хусиер осел на пол, а Демон набросился на него сверху именно так, как и заслужил своё имя… яростно, опаляющее жаром и нечувствительный ни к чему, кроме боли, раздавая и принимая её.

Когда осмысленность вернулась, ярость так и не ослабла. Но он лежал на спине, удерживаемый за руки, колени и ноги своими братьями, а у Барта в руках был дробовик, нацеленный прямо ему в голову. Комната была наполнена криками.