Тень императора

Два дня он сидел в квартире. Потом — надоело! Вышел во двор, который заранее тщательно осмотрел из окна. Конечно, маловероятно, что его начнут искать в Москве. Вообще-то, если верить Вихракову, то никто и не догадался, что он, Лопухин, уже уехал из того маленького городка, где его чуть не поймали охранники Рыбакова.

Лопухин поворачивал мысли в самых разных направлениях, вертел их, менял местами, пока, наконец, не сообразил: а почему он побежал от охранника? Вообще-то понятно. Он побежал потому, что охранник опознал в нем того самого учителя, которого, возможно, видел вместе с Терезой.

Так. Именно так! Ну и что? Ну, а как его не видеть рядом с Терезой, если он учитель ее дочери. Ее и ее мужа Рыбакова, между прочим. И общался он с Терезой исключительно по учебным делам. Мозги заработали как-то слаженно. Так! С Терезой он виделся по школьным делам. Пусть идут к директрисе, пусть спрашивают эту корову Ирму. Она ведь приходила «извиняться»! Ага! Если он с Терезой виделся по школьным делам, то почему стал убегать от охранника ее мужа за три тысячи километров от родного дома? Вопрос, конечно, интересный! Погоди-ка, погоди. А кто сказал, что он «убегал» от него? Он, Петр Алексеевич Лопухин, просто бежал к своему соседу Коле Вихракову, с которым приехали по делам, поняли? По делам!

Ну вот, все и встало на свои места. И от сердца отлегло. Теперь можно было без опаски выходить в город, гулять по его переполненным улицам, дышать этим бензовоздухом и окунаться в густоту запыленной зелени Бульварного кольца, прежде известного Лопухину только по книгам.

И тут в отдохнувшей душе Лопухина вновь появилась Тереза, которая втянула его в эту авантюру жизни. Но, обдумав все, что случилось с ними, Петр выбрал свою линию поведения: ничего такого между ними не было! Все остальное — подозрения, беспочвенные подозрения.

Москва ему нравилась все больше, и он сожалел, что начался август и скоро придется уезжать. И он стал просыпаться рано утром, чтобы успеть обойти и повидать как можно больше.

В то утро он проснулся в половине шестого и уже заканчивал завтрак, готовясь выйти, когда раздался телефонный звонок.

Глава 8

Москва. Июнь

Свобода свободой, а пренебрегать условностями не стоит. Это Татьяна Серова знала совершенно точно и никогда не ждала звонков сверху, стараясь сыграть на опережение. Именно поэтому она была удивлена, когда ей позвонил, сам позвонил, первым, тот, кто чаще других контактировал с ней от имени Администрации Президента. Позвонил и пригласил пообедать. Обедали в небольшом ресторанчике на Новослободской. Ресторан был «хитрым местом» некоей фирмы, которая гарантировала конфиденциальность. Разговоры «от уха к уху» необходимы всем, поэтому добросовестность владельцев ресторана пристально контролировалась и щедро оплачивалась. Подслушать там хоть что-то было немыслимо, это признавали все. Серова и ее спутник обедали долго, неспешно и беседовали точно так же степенно, обстоятельно, без суеты. Сначала собеседник Татьяны, Валентин Антонович, изложил небольшую проблему, которая была подкреплена солидными субсидиями. А это, как известно, лучший стимул, не так ли, с улыбкой уточнил он. Серова кивнула: лучший стимул. Потом, как бы невзначай, Валентин Антонович поинтересовался:

— А что у вас делал Небольсин? Человек это… своеобразный. У вас с ним какие-то дела?

Вообще-то до этого контакты Серовой никогда не обсуждались. Собственно, что их обсуждать? Она — самостоятельный человек, делает свое дело в пределах обозначенной компетенции и отвечает за результат. Постоянно хороший результат, между прочим. И вообще-то никому нет дела до ее контактов. Однако отвечать так было бы глупо, тем более что в случае с Небольсиным не было ничего такого, что могло бы угрожать Администрации Президента и всей Российской Федерации в целом.

— Это старый знакомый, просто старый знакомый. Не виделись много лет. Собственно, это даже не мой знакомый, а моего старого друга. Очень старого и доброго друга, — уточнила Серова.

— Это вы о ком? — поинтересовался Валентин Антонович.

И снова его интерес настораживал. Не его это было дело. Не царское дело в носу колупаться. Но ответить придется, решила Серова.

— Максим Кузнецов. Мы с ним дружили с детства. Несколько лет назад он исчез. Он и знакомил нас с Небольсиным. — Серова помолчала. Пауза становилась какой-то тягостной, и Татьяна поинтересовалась, понимая, что это выглядит как-то суетно: — Мне не надо было с ним встречаться?

Валентин Антонович всем своим видом выразил недоумение:

— Ну почему же! Кузнецов, я правильно запомнил фамилию? Так вот, Кузнецов ваш старый друг, насколько я понимаю, близкий вам человек, так что уж никак не мне лишать вас этой памяти. А чем он занимался?

— Вообще-то он историк, окончил МГУ.

— И исчез? Странно. Не предполагал, что заниматься наукой так опасно, — сморщил лоб Валентин Антонович. — Он ведь занимался наукой?

— Нет. В последнее время, то есть я имею в виду время, предшествующее его исчезновению, он работал в какой-то фирме. Кажется, они торговали компьютерами.