Тень иракского снайпера

– Потому мне с вами и легко общаться. Мне здесь направо, я с вами прощаюсь. И вот моя визитная карточка, если что захотите спросить – я к вашим услугам. Армейский взгляд – не штатский. Вы понимаете…

Кейплин крепко тряхнул Потемкину руку и решительно удалился.

А Олег снова вернулся мысленно к разговору с Адель. Сделал еще несколько шагов и остановился. Поднял руку, притормозило, взвизгнув тормозами, такси – и Потемкин направился в офис. Надо было срочно еще раз пересмотреть кое-какие бумаги в деле Линка.

* * *

– Я всегда это знал, шеф, но никогда не задумывался… – О’Рэйли выглядел огорченным и озабоченным.

– Ты о чем?

– О ребятах, которые отслужили. Отвоевали. Посмотрите на молодежь. Среди парней 18–29 лет каждый год самоубийство совершают 83,3 ветерана и 17,6 неветерана из 100 тысяч человек. Числа для девушек этой возрастной группы соответственно: 39,6 и 3,4. Дикая разница!

Они, значит, возвращаются морально раненные. Вы не можете убивать и видеть смерть и, не изменившись, вернуться в мирную жизнь, в которой, как предполагается, вы забудете о насилии и отдохнете. И после возвращения с войны уже не учитывается, через что вы прошли… Чуть не двадцать ветеранов ежедневно кончают самоубийством.

Да, шеф, теперь к делу… Я почему это все вспомнил: мои ребята беседовали с Брюсом – помните, тот парень, который банки брал и сдался… Он как раз из вернувшихся. Секрет наколки оказался весьма ординарным. «333» – номер части, «PERICULUM IN MORA» – по-латыни «Опоздание недопустимо» – девиз их боевой группы.

– Негусто…

– Нет, почему же… Во-первых, мы знаем точно, что это за картинка с надписью и номером – а это уже резко сужает круг подозреваемых, разве не так? А во-вторых, Брюс, когда увидел, что ему верят, стал чуть поразговорчивее и рассказал, что был у них в подразделении некий Раджив Сетхамапур… полностью фамилию не произнести – длинно. Американский гражданин индийского происхождения. Все его звали на американский манер – Радж. Вот он, этот Радж, когда пленных надо было заставить говорить – обожал их душить. Не до смерти, а так – чтобы языки развязать…

– Скажи, как убили Хэйли Маррона?

– Удушили, разумеется… – Лайон был озадачен. – Иначе чем бы он нас заинтересовал?

– Понимаю, что удушили… – Потемкин досадливо поморщился. – Ты этого Линка видел?

– Нет. Вы же с ним беседовали.

– Беседовать-то беседовал, да только не задумывался об одном пустяке. Скажи, как именно Хэйли Маррон был удушен?

– Даже не помню точно. По-моему, голыми руками… Следы пальцев остались…

– Точно – не удавкой?

– Не поручусь. Надо проверить.

Потемкин встал и принялся ходить по кабинету.

– Все дело в том, господин О’Рэйли, что удушить его голыми руками Джон Линк, по моему разумению, ну никак не мог. По одной причине – для этого нужна соответственная физическая подготовка.

* * *

Договориться о встрече с Клодом Левайном оказалось очень непросто. Во-первых, пришлось долго ждать на автоответчике, пока механический голос объяснял, куда обращаться в экстренных случаях. Потом наконец взяла трубку живая медсестра, которая интересовалась, какая страховка у того, кто звонит, и предупредила, что раньше чем через четыре месяца увидеть доктора никак невозможно.

Наконец Потемкин не выдержал:

– Вам известно, что такое Группа? Скажите доктору Левайну, что я жду на линии, когда он возьмет трубку.

Левайн подключился минуты через три, и голос у него был недовольный.

– Вы прервали мою сессию в самый неподходящий момент, – начал он, не поздоровавшись.

Потемкин коротко пояснил, кто он и где они с доктором знакомились… Голос Левайна стал помягче, но говорил он все же сурово:

– Вы должны понимать, что для врача больные – прежде всего.

– Все понимаю, доктор. И не стал бы тревожить вас без крайней необходимости. Но, боюсь, без вашей помощи мне не обойтись. Речь идет об убийстве. И, может быть, даже убийстве серийном. Мне говорили о вас как о человеке, который способен в своей области делать чудеса…

– Но вас вряд ли интересуют мои чудеса. – Левайн уже полностью успокоился. – И график у меня, сами знаете, жесткий. В порядке огромного исключения могу принять вас либо ранним утром – до работы, либо поздно вечером.

– Тогда утром. Где? В вашем офисе?

Офис Клода Левайна находился в одном из престижных медицинских зданий на одиннадцатом этаже. Не небоскреб, конечно, но как раз то расположение дома, которое Потемкину очень нравилось – из окна доктора ничем не заслоненный вид на океан, из приемной – на городские домики, теснящиеся внизу.

Левайн выглядел не так, как у бассейна, там он был вольготный и неторопливый. Здесь к Потемкину подошел энергичный, собранный, ухоженный джентльмен. Двигается стремительно, говорит отрывисто. Весь облик показывает, что у него каждая минута на счету и на обязательный американский «разгон», вступительную часть беседы, у него просто времени нет.

Вошел в кабинет, поднял шторы. Ни на минуту не задерживаясь взглядом на прекрасном виде за окнами, жестом указал Олегу на кресло:

– Чем могу?