Тень иракского снайпера

– Если это по делу об удушениях, – сказал Потемкин очень вежливо, – то, боюсь, ничем не смогу вам помочь. Мы все еще на той стадии, когда вопросов значительно больше, чем ответов.

– А если я смогу вам помочь – вы ведь не откажетесь?

По обе стороны трубки наступила тишина. Потемкин быстро оценил ситуацию и решился:

– Нет. Точно не откажусь.

Эмилия Стоун выглядела совсем иначе, чем при первой встрече. Не стремилась шутить или оживить разговор. Не пыталась беседовать на общие темы, как тогда, у бассейна… Олег снова увидел другую Стоун – такой она была, когда говорила о магии картин… В эти минуты Эмилия была не то чтобы красива, а привлекательна той неброской привлекательностью, которая манит, как тень дерева в жаркий день.

Потемкин подумал, что явно недооценил ее, теперь он видел ту Стоун, которая прекрасно знала, что способна располагать к себе, и умело этим пользовалась. Видимо, не зря говорили, что она свой человек в самых разных кругах – от особ здешнего высшего света, которые в демократической Америке очень даже следят за тем, чтобы случайные люди не затесались в их круг. Причем к категории случайных могут относиться и многие богачи, и влиятельные персоны. Им воздают должное, но в определенный круг избранных они не вхожи. Во всяком случае, до тех пор, пока не придет их час.

Эмилия была в этом кругу принята. Но кроме того, она была своей на сборищах здешней богемы, ее ценили деловые люди, с ней считались политики.

Одним словом, Потемкин настроился на то, что, может быть, услышит нечто, к делу прямо не относящееся, но неожиданно полезное – мало ли чего случается?

Они сидели в «Старбаксе» – самом рядовом, демократическом кафе, прямо на людной улице Леттермэн. Пили холодный сладкий кофе – фрапучино. Кафе было битком набито – можно было коснуться рукой соседей сзади и сбоку. Тем не менее никто никому не мешал, и это одиночество среди многих и было то, что отличает здешнюю толпу.

– Что рассказать вам? – Эмилия затянулась сигаретой «Американ спирит» с крепким виргинским табаком. – Последние сплетни из политических кругов? Намеки на то, кто станет президентом? Или как поведет себя биржа в ближайшие дни?

– Хотите сделать меня богатым, миссис Стоун? – рассмеялся Олег.

– Эми. Напоминаю: Эми. Я бы с удовольствием сделала вас богатым, но, даже если бы я знала внутреннюю биржевую информацию и даже если бы поделилась ею с вами – вы, во-первых, этой информацией бы не воспользовались. А во-вторых, может статься, арестовали бы меня за незаконное разглашение секретных сведений с целью личного обогащения. Я знаю, что вы рыцарь без страха и упрека.

– Тогда – напрямик, Эми! Зачем вы здесь? И чего ждете?

– Напрямик? О’кей! – Стоун улыбнулась краем рта. – Ждать, что вы, может быть, о чем-то проговоритесь, я не стану. Но, если уж совсем коротко, у меня к вам один вопрос и одна просьба. Обещайте, что не откажете.

– Постараюсь.

– Вопрос: считаете ли вы, после нашего первого разговора, что Леборн имеет отношение к убийствам?

Потемкин попросил разрешения взять сигарету из пачки Эмили. Покрутил ее в пальцах, понюхал табак – надо же, какой аромат – почти коньячный… И ответил без вступлений:

– Да. Безусловно, считаю.

Эмилия посмотрела на него с интересом.

– Надо же! Нет, о вас не зря говорят, что вы… – но продолжать Эмилия не стала.

– Вы в прошлый раз рассказали мне многое, чего я просто не знал, – продолжал Олег. – Поэтому, когда вы мне теперь пообещали, что расскажете что-то интересное, я был уверен, что это не просто слова.

– Не знаю, насколько это вам интересно. И тем более полезно. Но кое-что скажу… Вы знаете, когда мы встретились с Леборном, он был в кризисе. Он из него тогда успешно вышел…

– Благодаря вам.

– Благодаря себе. Помимо того что Брет художник высокоодаренный, он еще и обладает железной волей и невероятной трудоспособностью. Он заслужил то, что имеет.

– Что заслужил? Чтобы его клиентов убивали?

Стоун покачала головой, зажгла новую сигарету.

– Давайте продолжим то, о чем говорили в прошлый раз. Искусство может не только возвышать – оно способно убивать… – Долгая затяжка. Эми выдохнула дым. – Алек, чем дальше, тем больше мне кажется – это необычные убийства. И убийца необычен.

Олег смотрел на нее уже с откровенным интересом: эта женщина ведь не знала ничего из того, что знал он. Но она высказала вслух то, к чему Потемкин для себя пришел только недавно.

– Он не грабит. Не насилует. Не получает наследства… Мотивы старые как мир, но других никто не придумал пока. А тут человек убивает клиентов известного художника. И, по вашим словам, известный художник принимает в этом какое-то участие.

– Если бы я предполагал, что вы способны предложить читателю заголовок типа: «Следователь считает, что Леборн замешан», меня бы здесь не было.