Тень ислама

Русские добровольцы на французском фронте времен великой войны, прошедшие через Легион, с волнением прочли бы очерки Изабеллы Эбергард, посвященные ему. И вообще, все творения этой славянки — она сама и ее биографы, друзья и почитатели всегда отмечают ее славянское происхождение, — ставшей мусульманской амазонкой, объехавшей на коне с пером в руке пустыни и оазисы французской Северной Африки, представляют, особенно в настоящий момент, исключительный интерес не только в силу таланта их автора, но и потому, что в них даны как психология и образы исполнителей развертывающейся ныне в Северной Африке драмы, так и великолепные декорации, среди которых развертывается она. Исполнители — это неукротимые берберы в своих черных и белых бурнусах на малорослых нервных конях, это спаги в красных плащах, это вечно анархические, горячие арабы, это подрывающие всякую центральную власть «марабуты» — святые, по-разному толкующие Коран, это французские колониальные войска, это, наконец, Легион. Легион, в котором теперь действуют не одиночки, вроде Димитрия Оршанова, но русская масса — мне называли цифру, которую я боюсь повторить, — в двадцать тысяч человек!.. — нашедшая себе своеобразное, и какое в настоящий момент страшное, прибежище. В этом единственном, неповторяемом явлении, в Легионе, и теперь наряду с сыном Горького и племянником одного из скандинавских королей служат не только русские, не пожелавшие проливать русской крови в гражданской войне и «спасшиеся» в Легион, не только ландскнехты «белой мечты», не только просто русские люди, пошедшие в него, как идут на шахты или сельскохозяйственные работы, чтобы только не умереть с голоду, не только немцы, и до войны составлявшие большинство легионеров, не только обыкновенные международные наемники, но и исключительно сильные, своеобразные, странные фигуры.

Август Мердер, так много давший своей сестре человеческого материала, сам бывший для нее одним из «человеческих документов», покончил с собою в 1920 году в том же Марселе. Единственным мотивом самоуничтожения — было желание вовремя окончить жизнь.

И каждый раз, когда перед Изабеллой Эбергард в пустыне или в оазисах проходил Легион, когда раздавался его особенный марш флейт, ее охватывало странное волнение и ей казалось, будто и она весь свой век прожила в этой синей шинели легионера, шла в измученных рядах раскаленным днем и отдыхала в жалких вертепах ночью. Так сильно было в эти моменты художественное перевоплощение, так неотразимы были для нее впечатления ее братьев.

В Марселе Изабелла Эбергард работает вместе с братом над отделкой очерков своего первого путешествия в Сахару.

* * *

В конце 1900 года она снова в Сахаре. Она решила узнать, в каких условиях погиб в пустыне маркиз де Море, о смерти которого ею год тому назад были собраны сведения, сильно возбудившие ее любопытство.

Изабелла Эбергард, как и в прошлый раз, ездит в мужском костюме. Это все тот же молодой «талеб» с очаровательным бледным лицом, красивый и нежный, в белом бурнусе, в красных сафьяновых сапогах, в тюрбане, скачущий на горячем, ею же объезженном коне.

Она живет одною жизнью с кочевыми племенами, слушает бесконечные рассказы в палатках «марабутов», посещает самые заброшенные зуайи…

Конечно, она снова в Элуэде. Подлинно, это город, определивший ее судьбу! Здесь она встречается с унтер-офицером полка спаги, г. Слиманом Энни, туземцем по происхождению, магометанином по вере. Она выходит за него замуж. Отныне она всецело принадлежит Африке.

Кроме брака по мусульманскому обряду молодожены хотели обвенчаться и гражданским браком, единственно действительным для французского подданного, каковым был г. Слиман Энни. Как описать их удивление, когда французские военные власти не дали ему на то своего разрешения!

Еще бы, Изабелла Эбергард была журналисткой, русской мусульманкой, ходила в мужском костюме, была любима номадами и вообще представляла собою загадку. Но главное — она держалась иных взглядов относительно направления французской политики в Северной Африке, чем многие из военных французских властей.

Вскоре это предвзятое, недостойное отношение выразилось в отвратительной форме.

Изабелла Эбергард в это время очень подружилась с религиозным братством Кадрия и часто ездила в расположенные в окрестностях Элуэда зауйи этого братства.

В одной из них, в доме марабута, на нее внезапно напал фанатизированный член религиозного братства Тидиниа, враждебного братству Кадрия. Изабелла Эбергард бросилась к висевшей на стене сабле хозяина дома, но в этот момент получила страшный удар саблей же по голове. Рана оказалась крайне опасной, Изабелла Эбергард едва от нее оправилась.

Злоумышленник, по имени Абдала, заявил, что он никогда не видел своей жертвы и ничего против нее не имел, но что «надо было, чтобы он ее убил», кроме того, он добавил, что он поразил саблей «не европеянку, а магометанку, повинуясь божественному внушению».