Тень Каравеллы

Это было просто чудо: таким послушным и легким оказался Илькин первый змей! Радость звенела в Ильке, и не было вокруг ничего, кроме неба — такого громадного синего полушария, в котором только ветры, да желтые облака, да «Тигренок», да еще сам Илька на самом верху высокой острой крыши…

А змей неожиданно рыскнул в сторону, заметался, потянул вправо. Теряя высоту, начал описывать круги. Видимо, хвост, намокший в росе, высох теперь на ветру, полегчал, и нарушилось равновесие.

Илька испуганно дернул нитку.

И случилась беда.

Нитка в руках ослабела, а оторвавшийся «Тигренок», покачиваясь, начал медленно падать к разноцветным крышам соседнего квартала.

Он упал во дворе за высоким забором.

Нет, Илька не растерялся. Была еще надежда спасти змея. Уже через минуту он, обдирая колени о доски, оседлал забор.

«Тигренок» был здесь. Он висел, перекинувшись хвостом через край железной бочки, — сам снаружи, а хвост в воде. Илька, не думая, прыгнул в траву. Прыгнул, зашагал к бочке среди гряд, над которыми среди узорчатых листьев висели зеленовато-оранжевые помидоры.

В воде отражался темно-синий круг неба. В этом круге Илька увидел свою взлохмаченную голову и еще солнечный обрывок облака, похожий на парусную лодку. Лишь секунду задержался Илька, глядя в перевернутое небо. И вдруг рядом с его отражением появилось чье-то темное сердитое лицо. Крепкие пальцы ухватили Ильку за локоть.

Его держала грузная тетка в цветастом переднике, белой косынке, надвинутой на глаза, и почему-то в резиновых сапогах. Была она немногословна и деловита. Коротко кивнула на помидоры:

— Не успел еще?

— Я за змеем, — сказал Илька. — Пустите.

Он не испугался.

— Ишь ты! — Губы хозяйки искривились, как толстые дождевые червяки. — Знаем, не первый. Ну-ка, пойдем. — Она двинула Ильку в сторону ворот.

— А змей? — сказал он.

— Будет сейчас змей…

Твердая ладонь ухватила Ильку за руку у самого плеча, приподняла, и ему пришлось бежать за хозяйкой на цыпочках. Тетка шагала тяжело и быстро. Она шла не к воротам, а в угол двора, где темнели буйные крапивные джунгли, и, не сбавляя шага, нащупывала свободной рукой боковую пуговицу на Илькиных штанах.

Илька понял, что скоро-скоро, прямо сейчас, случится что-то очень неприятное, и у него ослабели колени. Но тут же он отчаянно рванулся вниз, вперед и с маху взлетел на забор.

Он мчался по улице, слыша сначала за собой топот и визгливый крик, а потом ничего не слыша…

— Илюшка!

Он остановился. Никто не гнался уже. А с тротуара звал кто-то знакомый в сером костюме и кепке. Это же Владькин отец! И Владик рядом.

Илька подошел. Он дышал еще тяжело, и вид, наверно, был взъерошенный. Иван Сергеевич серьезно спросил:

— Случилось что?

— А чего она… — сказал Илька. — Змей упал, а она… —

И смелый Илька вдруг совсем неожиданно всхлипнул.

— Беда, что ли, какая? — нахмурился Владькин отец.

— Да так… — Илька коротко вздохнул, шмыгнул носом и вытер глаза. Нагнулся и стал чесать ногу. Нога горела: видно, зацепил за крапиву.

— Змей упал у него, — сказал Владик. — Сам делал, да, Илька? Первый…

Илька сердито мотнул головой.

— Ладно, пусть! Теперь я другой сделаю. Она еще узнает! Я другой сделаю, а на хвост привяжу… бомбу привяжу и запущу над ее огородом, вот! Мне Шурка сделает. От огорода только дым пойдет…

Иван Сергеевич притянул Ильку за плечо.

— Ну, будет. Первый — не последний. Еще позапускаешь… Ты скажи вот что. Знаешь, где Гена живет? К нему не забежишь?

Илька опять вздохнул:

— Я забегал. Я недавно забегал, а он не пускает. Говорит: «Идите все к чертовой бабушке в болото».

— Ты чего это так выражаешься? — сказал Иван Сергеевич.

— Это он так выражается, — печально ответил Илька и снова стал чесать ногу. — Сидит там… и не пускает. Наверно, какое-то важное дело делает.

— Ты сбегай еще раз, — тихо попросил Владик. — Сбегаешь? Очень надо.

Илька выпрямился.

— Сбегаю, — сказал он.

Владик повернулся к отцу, словно ждал, что Иван Сергеевич заговорит, но тот молчал. Тогда Владик снова попросил Ильку:

— Ты ему хоть в окно крикни, если не пустит. Чтобы зашел. Потому что, наверно, ночью мы уедем.

Илька глянул на Владика и на его отца.

— Насовсем?

— Нет, — сказал Иван Сергеевич. — Но, может быть, надолго. По крайней мере, Владик… Я все ждал, когда письмо оттуда придет. Но, видимо, письмами дела не решишь. Надо ехать самим.

— А… куда? — нерешительно спросил Илька.

— В Одессу, — сказал Владик.

Иван Сергеевич снова взял Ильку за плечо.

— Послушай. Если он прийти не может или еще чего… ты хоть спроси, не знает ли он, где там остановиться можно на первые дни. Адрес какой-нибудь. С гостиницами там не густо.

Илька энергично кивнул и снова поднял глаза на Владькиного отца. Но тот смотрел мимо Ильки и, видно, думал о чем-то нелегком и беспокойном.

Что-то важное происходило сейчас, Илька это чувствовал, хотя и не понимал. Но он ни о чем не стал спрашивать, потому что не всегда это надо. Он уже знал, что приходит время, и загадки разгадываются и многое становится ясным.

А сейчас нужно спешить: ведь он — Гонец.

— Я спрошу, где остановиться. Я запомню. Я побегу.

— Пусть придет, — тихо сказал Владик.