Тень Химавата

Погонщики бесцеремонно разглядывали странную пару в дорогой одежде, но, заметив у мужчины на лбу золотой кружок, отводили глаза в сторону. Тем более что тот был увешан оружием: колчан со стрелами, лук, палица, кханда в украшенных самоцветами ножнах.

Оглянувшись назад в очередной раз, он увидел облачко пыли. Неужели погоня? Предстояла еще одна переправа – через Баран Наи, вон река извивается впереди серебряной лентой. Брод занят стадом буйволов, не успеть! Бхима резко взял влево, направившись в сторону хребта. Вината прижалась еще теснее, он спиной чувствовал, как бьется сердце любимой.

«Нет, – с мрачной отвагой думал гонд, – не возьмете… Буду рубить и резать, а если останусь без оружия, порву голыми руками».

Уставший конь из последних сил взбирался по каменистому откосу. С высоты седловины Бхима осмотрел речную долину. Так и есть: шесть всадников цепью скачут к хребту по красной глине, оставляя за собой клубящийся бурый хвост. Гонд спешился, повел коня через фисташковую рощу, внимательно глядя по сторонам.

Вот и подходящая пещера. Раздвинув ветки, он завел коня под низкий свод, помог Винате соскочить на землю.

Постарался успокоить как мог:

– Все будет хорошо.

– Оставь мне кинжал.

В глазах любимой читалась решимость идти до конца.

Оба стояли, слившись в поцелуе, пока Бхима мягко не отстранил Винату. Сняв тюрбан, кафтан и нижнюю рубашку, он остался в холщовых штанах. За пояс заткнул булаву. Любимое оружие – кханду – примотал к правой ноге оторванным рукавом кафтана. Надев колчан, перекинул его за спину. В левой руке зажал лук.

Затем вышел из пещеры.

– Еще посмотрим, кто кого, – процедил он сквозь зубы, окидывая лес цепким взглядом.

До Бхимы донесся еле слышный, отдаленный клекот. Подняв голову, он разглядел высоко в небе парящего беркута. Красивая черная птица раскинула крылья, скользя во встречных потоках воздуха.

«Спасибо. Я знаю, что они рядом, – прошептал гонд. – Удачной тебе охоты. Ты ведь тоже кшатрий».

Словно услышав его слова, беркут снова прокричал, качнул крыльями и начал плавно спускаться к долине…

Наконец Бхима их увидел. Всадники настороженно поднимались по склону, раздвигая ветки фисташек. Первого он убил выстрелом из лука. Остальные как по команде ударили пятками коней, рванули навстречу. Прячутся за щитами.

Он отбросил лук, выскочил из-за дерева. Ближайший к нему ассакен нацелил пику. Прямо перед собой Бхима увидел оскаленное бородатое лицо с вытаращенными злыми глазами. Блеснув в воздухе, чакра пробила ассакену кадык и застряла в горле. Тот не успел понять, что его убило, повалился набок, но пика по инерции пролетела вперед. Разорвав гонду ухо, с глухим стуком вонзилась в ствол.

Бхима не стал ждать, пока его окружат, поднял с земли лук, бросился в заросли. Вокруг защелкало – стрелы впивались в деревья. Тогда он выстрелил наугад, на шум. Раненая лошадь заржала и, ломая кустарник, повалилась на бок.

Он вел их к трещине в скале, которую наскоро забросал ветками. Выскочил на открытое место, заорал, раскинув руки. Трое всадников опустили луки, поскакали на него в надежде взять живьем. Передняя лошадь с хрустом провалилась в ловушку. Ассакен покатился по земле, но тут же вскочил на ноги. Потянулся за щитом, но не успел подхватить – стрела Бхимы воткнулась ему в бедро. Гонд молниеносно выпустил еще одну, добивая врага, и бросился за валун. Ответная стрела с мерзким визгом чиркнула по граниту у самого лица.

Двое соскочили с коней, полезли за ним по склону. Бхима толкнул ногой камень. Первый ассакен отпрыгнул, но споткнулся и упал, выронив пику. Тогда гонд бросился в бой. Успел булавой выбить лук из рук второго. Теперь он отбивался от двоих сразу. Сталь звенела о сталь. Ассакены хрипло рычали, что-то выкрикивали на степном языке.

«Танцуй тандаву!» – молнией сверкнуло в памяти.

Он так и делал: уворачивался от ударов, словно в ритме танца, исполняя пляску жизни и смерти.

«Боли нет, – словно услышал он слова Налы, – есть только цель и ярость».

Взмах палицей – удар одному по колену, сразу выпад кхандой другому в лицо, чтобы отскочил. Ногу обожгло, штанина намокла, он понял, что ранен. Вот тот, что наседает справа, на миг открылся – отступил на шаг и легкомысленно опустил акинак, пытаясь отдышаться. Бхима резко пнул левого сапогом в грудь, да так что тот отлетел к скале. А затем, не разворачиваясь, бросил тело головой назад, распластавшись в воздухе и вытянув перед собой руку с кхандой.

Острие вошло ассакену в живот. Тот осел на землю, удивленно таращась на торчащее из-под куртака железо, забулькал горлом. Бхима больно ударился спиной о камень, но поднялся. Рывком вытащил меч. С отчаянной яростью, понимая, что силы на исходе, налетел на хромого.

Удар шестопером по щиту. Еще один кхандой. А теперь голенью по раненому колену – изо всей силы, как в последний раз. Ассакен заревел от боли, поджав искалеченную ногу. Щит дернулся вниз, так что шея открылась. Даже не думая, Бхима всадил меч между ухом и челюстью.