Тень Хиросимы

Он шёл обычным размереным шагом, четыре-пять километров в час, а декорации с обеих сторон, кривляясь и гримасничая, пролетали мимо с немыслимой скоростью. Ощущение пассажира, идущего по ходу несущегося на огромной скорости поезда. Пролетели поля… Промелькнула прибрежная полоса… Кругом заплескались волны, накатываясь со скоростью истребителя и также торопливо убегая за горизонт… Снова прибрежная полоса… Пальмы… И опять заплескались океанские волны… Белые барашки поспешно убегали прочь по бирюзово-серой поверхности океана, исчезая на границе зрения. Песчаные безжизненные островки – помарки на мелькающей киноплёнке. Из-за горизонта вынырнул большой остров, наполовину покрытый скудной тропической растительностью.

Всё, больше не могу. Нужно отдышаться. – Тень прислонился спиной к высокой тонкой пальме. В воздухе возник быстро приближающийся звук, похожий на звук летящего жука.

Устало, гудя четырьмя движками, на посадку заходил пузатый бомбардировщик, поблёскивая на солнце серебристым фюзеляжем.

Тень внимательно следил за его посадкой.

Вот шасси едва коснулись земли, поднимая облачко пыли и снова подпрыгнули в воздух, не соглашаясь с невидимой волей пилота. «Ведь он так полюбил безграничные голубые пространства». Скрытые механизмы заставили самолёт окончательно плюхнуться на взлётную полосу и, покачивая крыльями, направили его в строй однополчан, застывших ровными рядами на краю поля.

Уж не тот ли… – подумал Тень, вспоминая серебристую точку в высоком небе.

К самолёту спешили люди в белой и синей форме с многочисленными нашивками и значками, пришитыми и прицепленными где угодно: на головном уборе, рукавах, на груди и даже на штанах. На лицах было заметно оживление и любопытство: «ну как там?»

Люк самолёта откинулся и на землю спустился уставший и понурый экипаж.

– Ну как?

– Вжарили?!

– Дали прикурить зелёномордым?

Посыпались вопросы. Многие по-приятельски хлопали прилетевших по плечу, радостно пожимали руки. Те в свою очередь сухо и с многозначительным видом отвечали на вопросы, улыбаясь в ответ.

– Вот это штука. Всё, что я видел до сих пор, так, тьфу.

– Ба-бах! и города нет.

– Да с таким оружием мы их быстро поставим на колени. «Грины» вонючие.

До Тени долетали отдельные громкие возгласы, но и по ним было понятно – это тот самый самолёт.

– Эй! ты кто?

Окрик был настолько неожиданным и громким, что Тень невольно вздрогнул и быстро оглянулся.

Возле него стоял широкоплечий верзила в белой форме. Его правая рука напряжённо теребила кожаную кобуру, готовая в любой момент воспользоваться её содержимым.

В первые секунды Тень не находил слов для ответа. Они так и стояли напротив друг друга, настороженные и испуганные.

– Я тебя спрашиваю! Как ты здесь оказался? И кто ты? Ты меня слышишь? – Первым нарушил молчание Верзила.

– Тень. – Тихо произнёс Тень, прикладывая руки к груди.

– Э-э! Руки опусти, – верзила напрягся. – Вот так. Что тень?

– Я – Тень.

– Ха, – осклабился Верзила, – ну да, а я – солнце. Иди вперёд и без выкрутасов! А то я тебе сразу солнце погашу. Ты понял!? – Верзила кивнул головой в сторону одноэтажного строения, сколоченного из листов фанеры.

Тень подчинился. Он не знал, почему, но что-то подсказывало ему, может, чёрный провал «зрительного зала»: так надо.

– Сержант, ты кого привёл?

– Говорит, тень. Я нашёл его на краю поля у той пальмовой рощицы. Вроде как не местный. Стоял себе и смотрел.

Тень прислушался.

В «зрительном зале» произошло некоторое оживление. Из темноты донеслись негромкие хлопки, похожие на жидкие аплодисменты. Не может быть?! Нет, вот опять, – Тень сморгнул, словно пытаясь прогнать наваждение. Нет, он не ошибся: сержант снова слегка поклонился в сторону знобящего мрака. Как это делают актёры в благодарность за аплодисменты.

Отвлёкшись таким странным поведением, он вернулся к действительности, происходящей на «сцене»:

– Ясно. – Выслушав Верзилу, черноволосый, коротко остриженный мужчина повернулся к Тени и стал внимательно разглядывать его из-под густых бровей.

Тень узнал этого человека – он первым спускался по трапу прилетевшего бомбардировщика. По тому уважению, которое оказывали ему там, на поле, и здесь, в полуосвещённом душном помещении, он понял: перед ним тот, кто решает судьбы. Здесь, на затерявшемся среди океанских волн тропическом острове он – повелитель человеческих душ.

– Так, значит, говоришь, тень, – после долгого молчания устало произнёс мужчина в белой форме, приподнимая чёрные брови. – Ну-ну. Откуда ты? И одежда у тебя какая-то странная – серая. Вроде и не зелёная, и не белая, да и не синяя. Так – нейтральная. Хитро.

Тень молчал, краем глаз удивлённо разглядывая сам себя. Он только сейчас с чужих слов заметил, что одет в короткую куртку и штаны свободного покроя, сшитые из лёгкой ткани пепельного цвета. Цвет был настолько необычным, что в соприкосновении с любым фоном он тут же сливался с ним, приобретая его оттенки. Вот и сейчас ему показалось, что его одежда скорее белая, чем серая.

Он вопросительно посмотрел на ожидающего мужчину.

– Мы так и будем играть в молчанку?