Тень луны

— Я не могу сказать, что вообще знаю вас, но если и знаю, то вы Джош Тревелин. В таком случае, Джош Тревелин, я объявляю вас лжецом. Вы никогда не были моим любовником. Я не знаю, кто подбил вас на этот грязный шантаж, но подозреваю, что за этим стоит попытка дискредитировать мою семью.

— А ты! — обернулась она к Альфреду. — Ты понимаешь, что ты наделал? Ты выдал мой секрет лидеру тред-юниона. Это шпион, Альфред, — человек, который предаст огласке мой позор так широко, что я сомневаюсь, найдется ли хоть один житель островов Южных морей, который через месяц не будет все знать!

Она замолчала, чтобы перевести дыхание, но дикое выражение ее лица заставило слушателей замереть в молчании.

— Вы! — Она ткнула пальцем в сторону Лингейта. — Вы получили больше, чем рассчитывали. А теперь убирайтесь. Игра закончена. Вы выиграли. Я отдаю вам победу. Но знайте, что я буду ненавидеть вас каждый день до конца моей жизни. Я намерена сделать вашу вечную жизнь такой же несчастной, какой вы сейчас сделали мою жизнь.

— Джилли, подумай, что ты говоришь, — Альфред бесстрашно вступил в схватку. — Мистер Лингейт сказал, что он женится на тебе. Подумай о ребенке.

Джулианна обернулась к нему:

— У тебя есть хоть какие-то мозги, Альфред? Конечно он согласен жениться на мне. Он хочет унизить Кингсбладов.

— Ну… я не… — начал Альфред, бросив растерянный взгляд в сторону Лингейта. — Если то, что говорит Джилли, правда, то это сильно осложняет дело.

Они все трое уставились на незнакомца, и он в первый раз заговорил:

— Я пришел сегодня сюда, чтобы увидеть Джулианну. Я должен был настоять на том, чтобы поговорить с ней наедине, но обычай требует…

— "Обычай"? — закричала Джулианна, стараясь не поддаваться убедительности такого знакомого голоса. — Что вы знаете об обычаях, о приличиях, о правах? Можете кончать с этим притворством. Вы не отец моего ребенка.

Он вздохнул:

— Мы можем поговорить наедине?

— Конечно нет! — Она сложила руки на груди, словно защищаясь. — Вы не можете ничего больше добавить, чтобы унизить меня. Вы никогда не были моим любовником.

— Джулианна, мы должны поговорить с глазу на глаз.

— Нет.

Он опустил глаза, словно признавая свое поражение, но, когда вновь поднял, в их яркой синеве светился вызов.

— В одну из ночей я засыпал твою постель розами. В другой раз напоил тебя вишневкой, чтобы уберечь от простуды. Ты называла меня Другом, а я называл тебя любимой. Поверь мне, Джилли. Все это было!

Незнакомец говорит о вещах, которые никто другой знать не может. И кроме того, этот голос. Если она не смотрела на него, то не сомневалась, кто стоит перед ней. Так много ночей она слышала этот глубокий голос, трепетавший от эмоций. Нет, нет, она не должна поддаваться искушению. Он предал ее. Все те ночи, когда делил ее ложе, он просто насмехался над ней… в обличий садовника Джоша. А его ухмылки и наглость!.. Теперь она знала источник всего этого. Ведь на самом деле он владел каждым самым интимным уголком ее тела во время этих темных, безумных ночей их страсти. Эта мысль заставила ее вспыхнуть румянцем.

— У Джоша Тревелина, — сказала она, — есть жена. И сын.

— Ты не должна ревновать. Тэсс — жена покойного друга.

— Очень удобная ложь, — холодно возразила она. — Я не сомневаюсь, что вы никогда не были женаты на ней, но она не отрицала, когда я спросила ее, ваш ли это ребенок. Он и похож на вас.

— Синие глаза и светлые волосы часто встречаются в некоторых местах Англии. Джесси мой крестник, не более того.

Джулианна повернулась и вышла, не говоря ни слова.

— Так, так, — пробормотал Альфред, когда она удалилась. Последние фразы, которыми обменялись Джулианна и Лингейт, сильно все запутывали. — Я надеюсь, вы в состоянии подтвердить некоторые факты, мистер Лингейт, в частности, что вы не женаты.

Тот наклонил голову в знак согласия.

— Кстати, насчет фамилии. Вы Лингейт или Тревелин?

— И то, и другое. Вы можете спросить у леди Джулианны, какую фамилию она предпочитает, после того, как мы с ней поговорим наедине.

— Она не хочет видеть вас.

— Она захочет.

— Как вы можете быть так уверены? — спросила Летти, сделав несколько шагов в его сторону. — Вы не представляете, насколько трудными были для нее эти последние недели. Она сильная и гордая. Я рада, что у вас хватило мужества явиться в такой момент, но если я хоть на одну минуту подумаю, что вы можете навредить ей, я… я лично отхлестаю вас кнутом!

Столь пылкая речь со стороны женщины, которая не доставала ему до плеча, заставила Лингейта улыбнуться.

— Вы, должно быть, очень ее любите. Джулианне повезло, что у нее есть семья, которая так о ней заботится. Ей потребуется ваша поддержка еще какое-то время. Но в дальнейшем, заверяю вас, я сам буду заботиться о ней. А сейчас, если вы извините меня, у меня есть еще дела. Я вернусь утром. Спокойной ночи.

Когда он вышел, Альфред и Летти уставились друг на друга.

— Я не знаю что и думать, — начала Летти.

— Запутанное дело, должен признать, моя дорогая, — отозвался Альфред.

— Садовник, — прошептала она.

— Вот именно.

— Очень красивый мужчина.

Альфред промолчал.

— Человек не знатный.

— Конечно.