Тень луны

Стоило Дэйру повернуть к лестнице, как она показала его спине средний палец. Вот единственный недостаток жизни в средневековье. Непомерное мужское самолюбие. И хотя она аристос[8] — одна из самых могущественных в их роде — Дэйр обращается с ней как с никчёмной сошкой.

Боги, как же хотелось ему хорошенько врезать.

Но он внук их прежнего лидера и возглавляет тэ́ссэру, поэтому она по долгу чести обязана следовать за ним. Даже, если ей хотелось прибить его.

«Не забывай о долге», — напомнила она себе. Они с Дэйром рождены от аркадианской ветви вер-охотников, людей, способных перевоплощаться в животных. Их главная задача — осуществлять надзор над катагарией, оборотнями с животной сущностью, способными оборачиваться в людей. И то, что катагария иногда принимали человеческий облик, не делает зверьё людьми. Им не понять рационального мышления, сложности чувств или элементарного чувства приличия. В конечном счёте, катагария – всего лишь животные. Примитивные. Жестокие. Непредсказуемые. Опасные.

Они охотились на людей и друг на друга, как истинные звери. Никому нельзя доверять. Никогда.

Впрочем, забавно, что семейство катагарии заведовало этим баром и поддерживало мирные законы. Теоретически, никто здесь не имел права заниматься членовредительством.

Ага, как же. Дудки, она не поверит в эту чушь. Возможно, они просто хорошо прятали тела.

Или попросту их съедали.

Возможно, чересчур жестоко и субъективно, но интуиция подсказывала ей, что нужно убираться отсюда прежде, чем они доведут дело до конца.

Предчувствие усилилось, стоило им спуститься на второй этаж, где на них с предупреждением осклабился медведь, оторвавшись от карт, в которые играл с кучкой людей. Нахмурившись, Анжелия глянула на Дэйра, но тот никак не отреагировал и продолжил спускаться на первый этаж. Вероятно, он попросту не заметил медвежьей реакции, хотя это столь несвойственно мужчине, подмечавшему любой всплеск агрессии.

Вдруг воздух разрезал пронзительный дикий визг, больно ранивший волчий слух. Анжелия вздрогнула. Прикрыв ухо ладонью, она помолилась, чтобы не полопались барабанные перепонки.

— Что это?

Дэйр кивнул на сцену, где кучка оборотней настраивала инструменты. Прежде чем они начали играть, раздался гитарный проигрыш, и толпа громко поприветствовала музыкантов.

Анжелия скривилась от этого зрелища и какофонии звуков.

— Какая ужасная музыка, — проворчала она, отчаянно желая оказаться дома, а не посреди этой корчмы.

Стоило им спуститься на первый этаж, как Дэйра окружили пятеро самых свирепых на вид медведей. По-видимому, самый старший – их отец, поскольку самцы помоложе уж больно на него похожи, порядком выше двух метров ростом. Он смотрел на Дэйра, словно собираясь разорвать на куски.

— Какого хрена ты здесь ошиваешься, Волк?

У Дэйра раздулись ноздри, но он оценил ситуацию, как и Анжелия. Они в меньшинстве, на вражеской территории, в окружении животных.

Откашлявшись, Анжелия заговорила с отцом враждебно настроенных медведей:

— А разве это не убежище?

Один из белокурых детин толкнул Дэйра.

— Для него это скорее кладбище, чем убежище.

Дэйр удержался на ногах, но на лице вспыхнула лютая ярость. К счастью, он умерил пыл и не полез в драку.

Пока.

Рядом с ними возникла высокая блондинка, судя по внешности, родственница медведей. Она окинула Дэйра презрительным взглядом, а потом испепеляюще зыркнула на медведей.

И со смехом заговорила с ними:

— Парни, это не Фанг. Поздравляю, вы едва не освежевали невинного волка.

Сунув поднос подмышку, она уже собралась уйти, когда отец остановил её.

— Но он выглядит и пахнет, как Фанг.

Медведица фыркнула.

— Поверь, пап, у него с Фангом ничего общего. Я узнаю своего волка среди тысячи, а этот мальчишка и в подмётки ему не годится.

Самый младший из медведей схватил Дэйра за волосы:

— Но у него метка Катталакисов.

Официантка закатила глаза.

— Ладно, Серр. Грохни ублюдка. В любом случае, мне плевать.

Она ушла прочь не оглядываясь.

Серр отпустил волосы Дэйра и фыркнул с отвращением:

— Да кто ты такой, черт побери?

— Дэйр Катталакис.

Анжелия замерла, услышав глубокий звучный голос, пронзивший душу, точно осколок льда. Она не слышала его столетиями и считала обладателя давно мёртвым.

Фьюри Катталакис.

С бешено колотящимся сердцем она наблюдала, как расступились медведи, пропуская его. Высокий и поджарый, для такого атлетического телосложения большинству мужчин приходится упорно трудиться. Но не Фьюри. Даже когда он был подростком, от его мускулов мужчины патрии зеленели от зависти, а женщины падали в обморок.

Откровенно говоря, прошедшие столетия ещё сильней отточили его. Исчезла юношеская неуверенность. Представший перед ней волк был смертельно опасен. И он хорошо осведомлён, на что способен.

Учинить беспощадное кровопролитие.

В их последнюю встречу его светлые волосы были длинней. Сейчас намного короче, они едва достигали середины шеи. А вот уникальный цвет глаз – на один оттенок темнее бирюзы – остался прежним.

И от полыхавшей в них ненависти её проняла дрожь.