Тень мачехи (СИ)

— Знаете, тётя Аля, уж лучше баловать, чем казнить, — сказала Татьяна. — Вы, конечно, неправильно поступали с дочерью, когда она была маленькой. Но, понимаете, ведь вы не виноваты в том, что она и сейчас такая. Потому что Наташа уже не ребенок. Сама должна понять, что она не пуп земли. Воспитывать себя, становиться самостоятельной. А она этого не делает. Требует чего-то от, по сути, чужого мужчины. Пытается повесить на вас дочь, вам тяжело — она няню найти решила. Лишь бы не самой! Ну что ж, это её выбор. Но вы-то ей уже ничего не должны!

— Но я же её не брошу!

— А это уже ваш выбор, и я его понимаю — вы мама. Но вы хотя бы не травмировали её в детстве. Избаловали — да. Однако с этим можно бороться. Вот с психотравмами было бы сложнее.

Из люльки послышалось кряхтение, и над её матерчатым краем поднялась крохотная ножка в салатовой штанине и белой пинетке.

— Тю-у-у, красавица моя проснулась! — тётя Аля расплылась в улыбке, приподнялась, вытянув шею — посмотреть на внучку.

— Наверное, кушать хочет, — предположила Татьяна. — Вы лежите, я сейчас бутылочку принесу.

Она переставила люльку ближе к бабушке и пошла на кухню. Ловко приготовила смесь, остудила, и, наклонив бутылочку, брызнула на тыльную сторону своей ладони — уже не горячо. Вернувшись в комнату, принялась кормить Викульку. Та ела неохотно, то и дело выплёвывая соску и отвлекаясь на всё подряд — то хваталась за Танину футболку, то, как впервые увидев, смотрела на свои ножки, то агукала бабушке. А потом и вовсе сморщилась, готовясь заплакать, упрямо отворачиваясь от бутылочки.

— Надо смесь заменить, — нахмурилась Татьяна. — Я схожу в магазин, куплю несколько разных. Будем с ней пробовать. Нельзя, чтобы ребенок был голодный, очень плохо это в её возрасте.

— Сходи, Танечка, я справлюсь. Вроде полегче мне.

— Давайте-ка ещё раз давление померим, — сказала Татьяна, укладывая девочку в люльку.

Алевтина Витальевна не приукрасила — на этот раз цифры на дисплее тонометра показали сто сорок на сто. Пульс выровнялся, как и цвет лица. Татьяна глянула на часы: до сеанса психоанализа оставалось чуть меньше часа.

— Тёть Аль, я часика через два вернусь уже со смесями, — пообещала Татьяна. — Но вы мне, если что, звоните!

Переобувшись в прихожей, она вернулась в свою квартиру. Оделась наспех, и за полчаса слетала до магазина и обратно. Бросив куртку на диван, включила ноутбук. В скайпе виднелся пропущенный вызов от Аллы Нестеренко.

— Простите, я задержалась, — сказала Татьяна, перезвонив.

— Не стоит извиняться, — улыбнулась Алла. — О чем вы хотите поговорить сегодня?

— О матерях. — Татьяна пересказала разговор с соседкой. И призналась: — Знаете, я поймала себя на мысли, что именно такой матерью и хотела быть. Всегда помогать ребенку, быть с ним ласковой, не применять физических наказаний. И, если нужно, отдавать ему последнее. А теперь вижу результат — Наталью, которая выросла потребителем, и, похоже, не способна никого любить. Даже собственную дочь. Но я всегда обижалась на свою мать за то, что она проявляла ко мне не больше тепла, чем к хомячку: накормила, одела — и ладно. Никакой ласки, никакого стремления поддержать — одни лишь требования, капризы или равнодушие. Я не хотела быть, как она. Понимаю, что и у материнства, как у всего прочего, должна быть золотая середина. Не стоит слишком баловать ребенка — но и ломать его под себя категорически нельзя.

— И в чём ваш запрос? — вздернула бровь Нестеренко.

— Почему матери так по-разному ведут себя с детьми? Ведь даже в одной семье к детям могут относиться по-разному: кого-то любят и жалеют больше, а кому-то будто говорят — выплывай сам, у нас нет желания о тебе заботиться. И вообще — как мать, которой уже в силу инстинкта положено быть доброй, защищать своих детей, любить их, то и дело хватается за ремень, унижает, делает больно?

Алла поправила веб-камеру, чуть наклонилась вперёд, чтобы они с Татьяной лучше видели друг друга. И начала объяснять:

— Был такой психоаналитик — Карл Юнг. Ученик Фрейда, который разошелся во взглядах со своим учителем, и создал свою теорию. Так вот он считал, что людьми управляют так называемые архетипы. Это некие прообразы, которые живут в нашем бессознательном и встречаются в культуре разных народов, в древних мифах, сказках, в живописи, верованиях. Архетип — универсальный символ. К примеру, Старик — он отождествляется с мудростью, жизненным опытом. Архетип Ребёнок — это некая беззащитность, доверчивость. А еще есть архетип Тень, и он, на мой взгляд, будет вам наиболее интересен.