Тень мачехи (СИ)

И мысли, которые она отгоняла всю дорогу, вновь завладели ей. Вот явится, как снег на голову — а, может, ей не будут рады. Может, даже в дом не пустят. Если он вообще найдётся — тот дом.

Навигатор показал последний поворот и расстояние до посёлка — семьсот метров. Татьяна послушно вывернула руль, и сразу же увидела рыжую от глины грунтовую дорогу, разномастные крыши домов, окруженных цветущими деревьями, троицу пятнистых коров, лениво улёгшихся в придорожной траве. А дальше — ртутную гладь озера, отражающего серые тучи.

Она сжала руль крепче — так, что пальцы почти онемели, но хотя бы перестали трястись. Подъезжая к первому дому, замешкалась: может, остановиться прямо здесь? Посёлок небольшой, пешком обойти можно.

Припарковав машину, Татьяна взглянула на люльку с малышкой. «Пока оставлю её здесь. Постучу в ворота, если не откроют, заберу Викульку и пойду дальше с ней». Решительно двинувшись к дому, постучала кулаком по рифлёному профнастилу. И тут же испуганно отпрыгнула — из-за забора раздался хриплый, захлёбывающийся лай.

«Да, здесь надо поосторожнее», — подумала Татьяна. И вернулась в машину, решив объехать посёлок — может, повезёт встретить местных.

Оказалось, что она заехала в Ляпуново с задов, а главная дорога шла по берегу озера. И вдоль неё, как вагоны поезда, вытянулись дворы. Островерхие дома поблескивали стёклами, за штакетинами палисадников бодро торчали нарциссы, глухие ворота и калитки надежно скрывали жизнь сельчан от посторонних глаз. Возле одного дома паслась толстая белая коза, проводившая взглядом машину Татьяны. А навстречу, по той же дороге, шли две бабульки с цветастыми сумками: одна сухощавая, в длинной кацавейке поверх синего платья, вторая — дородная, в наглухо застёгнутом плаще и клетчатой косынке. Таня припарковала машину, вытащила люльку с Викой и пошла им навстречу. Бабульки воззрились на неё с нескрываемым любопытством.

— Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста… — Татьяна замешкалась, подбирая слова. — Я ищу дом Демидовых, у них еще сын был, Евгений. А у него жена Лена и маленькая дочка.

Бабульки переглянулись. Та, что в платке, участливо спросила:

— А ты им кто будешь, девонька?

— Да я… Понимаете, я как раз та самая дочка Евгения. Просто точный адрес не знаю…

Она осеклась, увидев, как бабулька прижала уголок платка ко рту. А вторая ахнула:

— Танечка, что ли? Так мы соседи ваши, я тётя Катя! Да ты ж не помнишь, где тебе… Увезли-то совсем малая была. А это — твой, что ль?

— Нет, это дочка подруги, — сказала Таня.

— Получается, внучка к Аксинье приехала? — всплеснула руками тётя Катя. — Вот и радость ей на старости лет!

Татьяна поняла: «Жива бабушка!», и задохнулась от радости и нетерпения. По телу поползла мелкая зудящая дрожь, и Таня подумала: «Соседка сказала — внучка в радость. Значит, примет нас бабуля! Ох, а матери бы язык укоротить: ведь говорила, что у нас здесь никого не осталось…»

— Пойдём, девонька, проводим тебя, — сказала та, что в платке. — Меня тётей Валей зови, я тоже соседка, только из дальнего дома.

— Расскажи хоть, как живёте? Папа твой как? А сама что, замужем? Детки-то есть? — вопросы сыпались, будто спелые яблоки в ветреный день. Таня отвечала: хорошо, замужем, своих пока нету. И всё ждала вопроса о матери — но о ней почему-то никто не спросил.

Они остановились у тех самых ворот, возле которых паслась белая коза. Рядом с ними стоял добротный двухэтажный сруб, потемневший от времени. Евроокна на его фасаде казались чем-то чужеродным. В палисаднике, обнесённом зелёным штакетником, гордо торчали рыжие головки бархатцев. К стене дома притулилась длинная скамейка.

— Ну что, Фрося, зови хозяйку, — задорно сказала тётя Валя. И, к удивлению Тани, коза протяжно заблеяла, задрав безрогую голову.

— Да это уж я так, — рассмеялась тётя Валя. — Стучать надо.

И, подойдя к калитке, несколько раз долбанула по ней кулаком — с неожиданной для её сухощавой фигуры силой. На ближайшем окне дёрнулась белая шторка с вышивкой ришелье, за ней мелькнуло круглое лицо женщины — и тут же пропало. Татьяна крепче прижала к себе люльку и застыла, несмело глядя на ворота. Былые страхи снова навалились на неё.

Калитку открыла та самая женщина, что выглядывала из окна. На вид ей было лет пятьдесят пять, широкое лицо светилось доброжелательностью. Серое шерстяное платье уютно облегало фигуру. Невысокая, кряжистая, с русыми волосами и внимательным взглядом серых глаз, она почему-то показалась Татьяне знакомой. И вдруг она осознала: да ведь это я! Это на меня она похожа!

— Здравствуй, Лидуша. А смотри, кого мы тебе привели-то! — радостно воскликнула тётя Катя, беря Татьяну за плечи и подталкивая её к родственнице. Та удивленно посмотрела на неё, повела бровью: мол, извините, что-то не припомню.

— Танюшка это! Племяшка к тебе приехала!