Тень мачехи. Том 2

Сейчас было около семи. Татьяна уже четыре часа болталась по этой квартире с ведром и тряпками: протирала окна и зеркала, отмывала полы – ведь в офисные времена здесь не снимали уличную обувь. Шторы решила не стирать, хотя пыли на них скопилось предостаточно. Её дело – немного привести это жилье в порядок, с остальным пусть разбирается Фирзина. Чуть позже должен был приехать Витька с приятелем, расставить мебель. А пока его нет, можно выгрести хлам с антресолей.

Демидова пододвинула кухонный стол, влезла на него, осторожничая – но он расставил крепкие ноги и даже не качнулся. Она открыла дверцы антресолей и принялась вытаскивать старые вещи. Стеклянные банки, коробку с шахматами, изъеденную молью меховую шапку, оранжевую авоську с какими-то тряпками… В дальнем углу лежал большой тёмно-синий пакет. Она потянула его за ухо, спустила на стол – и слезла, отряхнула руки.

В пакете были старые бумаги: помятые тетрадки в дерматиновых обложках, выкройки из журналов, письма в пожелтевших конвертах – на них, в графе «Адресат» стояло имя её матери. Татьяна высыпала бумаги на пол и устроилась рядом.

Выкройки, наверное, собирала мать – недаром всегда гордилась тем, что шьет себе и клиенткам самые модные наряды. Татьяна отодвинула их в сторону и взялась за письма: они были от бабушки и, судя по всему, написаны в те времена, когда мать работала в посёлке Ляпуново, на швейной фабрике, куда попала по распределению на пять лет. Из этого же посёлка был отец, именно там встретились и поженились родители. И сама она тоже родилась там. Но не помнила этих мест – ведь ей было чуть больше двух лет, когда родители перебрались в этот подмосковный городок, где покойный Танин дед смог выбить для молодой семьи отдельную квартиру – ту, в которой и по сей день жили родители.

Татьяна вытащила письмо наугад, пробежала глазами по тексту. Нехитрые семейные новости: набрали ягод в лесу, подходит очередь на мебель… Зацепившись взглядом за своё имя, она вчиталась внимательнее. «А то, что вместе живёте, так даже хорошо: свекровь и золовка за Танюшкой присматривают, будь благодарна», – почерк бабушки был ровный, пузатые буквы аккуратно нанизаны на строчку, как на ниточку. – «Одной с ребёнком тяжело. Так что, дочка, ты характер свой поприжми, он ведь у тебя не сахар. Помни, что мир в семье дороже. А если совсем со свекровью не ладишь, переезжайте к нам».

Демидова усмехнулась: похоже, это из-за матери путь в Ляпуново был им заказан. Родители и сами туда не ездили, и Таню не отправляли. Хотя многих её сверстников на всё лето увозили к бабушкам и дедушкам… Но отец? Почему он никогда не ездил к своей матери и сестре? Только звонил раз в год, сухо поздравлял мать с днем рождения. И Тане давал трубку, но она никогда не знала, о чем говорить с незнакомой, по сути, чужой ей, бабушкой. А потом и эта связь прервалась.

Она быстро просмотрела другие письма: ничего интересного, можно выбросить, наверное. Или увезти Елене Степановне… хотя ехать туда очень не хотелось.

Она подтянула к себе одну из тетрадок, раскрыла – и узнала почерк матери.

«19 мая. Сегодня нас выписали из роддома. Кормлю грудью. Таня спит хорошо».

«29 мая. Ходили с Женей и Таней на озеро. Очень жарко, я с Таней даже в озеро зашла. Она потом спала до самого вечера. А свекровь ругалась, говорит, там грязно. Вечно придирается ко мне».

«17 июня. Шью без продыху, а свекровь ворчит, что я ребёнка забросила. Обидно, ведь для семьи стараюсь, зарабатываю побольше мужа! Купила ткань алого цвета с мелкими цветочками, на китайскую похожа. Начала шить брючный костюм, как у китаек».

«1 июля. Как будто весь поселок в отпуска собрался, все платья бегут заказывать! И новые фасоны всем подавай. Примеряли с Пандорой платье, сидит прекрасно и очень идёт к темным волосам».

Татьяна застыла.

Примеряли с Пандорой… с Пандорой!

Её будто под дых ударили – живот окаменел, воздух плотным комом застыл в груди. Пальцы, словно скрюченные судорогой, вцепились в края тетради. А из-за спины потянуло холодом: будто там возник темный провал, в котором шевельнулась, подбираясь ближе, голодная нежить.

«Бамм…» – от боя часов Демидова вздрогнула, и морок слетел – но страх, заползший в ее душу, всё ещё перебирал ледяными коготками. Её затрясло, тетрадка вывалилась из рук, но она подхватила её и принялась листать, жадно вглядываясь в строки.

Даты, имена, ничего незначащие события… И пустые страницы – дневник был брошен в конце осени.

О Пандоре больше – ни слова.

Татьяна вскочила, почти бегом направилась в комнату, на ходу стягивая с себя старую футболку. Нырнула в платье, кое-как застегнула пуговицу на груди. Схватила телефон, набрала номер Купченко.

– Мы уже поднимаемся, – пыхтя, сказал тот.

Она бросила смартфон в сумку и принялась натягивать сапоги. Едва накинув куртку, услышала стук в дверь и метнулась к ней.

– Грузчиков с высшим образованием заказывали? – деловито спросил Витька,  шагнул в квартиру вслед за своим приятелем Назаром. Таня коротко поздоровалась и попросила: