Тень мачехи. Том 2

– Мам, я тебя простила, – невпопад ответила она. Елена Степановна кивнула, глядя в сторону, и Татьяна покорно шагнула за порог.

Вниз она сошла медленно, будто во сне. Добрела до машины, плюхнулась за руль. И не понимала, что поразило её больше: то, что Пандора оказалась реальным человеком, или извинение матери.

А потом ещё одна мысль вспыхнула молнией: «Если Пандора – обычная женщина, у меня точно нет никакого психического заболевания! Это что-то другое, как Янка и говорила. Я должна вспомнить. Иначе никогда не починю свою жизнь».

И, достав телефон, набрала номер психоаналитика.

– Хорошо, Татьяна, – выслушав её, сказала Жанна Нестерова. – Сможете приехать в мой кабинет завтра в одиннадцать? Запишите адрес: Москва, первая Дубровская…

Глава 7

Тигр, подобравшись, напряг мускулы и смотрел с натяжного потолка недобро – будто готовился к броску. Под этой громадной тварью Василенко казался придурковатым карликом-толстосумом, безвкусно украсившим своё жилище: попытка стилизовать комнату под Африку вылилась в сумасшедше-полосатые стены, сторожившую вход семью черномазых губастых идолов, да небольшое стадо эбеновых слонов на журнальном столике. Сейчас слоны тупо уставились в чёрную пасть лежавшего рядом с ними серебристого кейса – сюда, будто с неба, шлепались туго перевязанные пачки банкнот.

Василенко с усмешкой наблюдал за Максом, полулежа в пухлом кресле, обтянутом бежевой кожей. Держал в вытянутых пальцах тонкую чёрную сигарету, и щурился, прогибаясь – кресло было массажным и еле слышно жужжало, вминая железные кулачки в спину Олега. Демидов зло покосился на него. «Я б тебя тоже помял, расплющил, а потом надул через соломинку», – думал он, продолжая вынимать из портфеля деньги.

– Два семьсот, два восемьсот, два девятьсот… Три миллиона, – считал Макс, с затаённой горечью швыряя пачки тысячных купюр в кейс Василенко. Нашарил на дне своего кожаного портфеля оставшиеся банкноты и бросил, не глядя. – Еще семьдесят… Всё, в расчете!

– Что ты так волнуешься, партнёр? – томно сказал Василенко, прикрывая глаза от удовольствия. – Не везет в картах – повезет в любви!

«Козёл, ещё и издевается, – Макс отвернулся – не хотелось видеть эту торжествующую рожу. – Повезет в любви, как же! Три ляма сдуру слил, а ведь бабла и так было в обрез… Как теперь к Алёне ехать? Зря ей тот дом показал, его уже не купить. Лохом меня посчитает… А ведь это из-за неё я вчера сел за покер!»

Он действительно пошёл на риск из-за этой женщины – своей, впившейся в сердце, беды. Хотел сорвать большой куш перед возвращением в Самару – чтобы привязать Алёну как можно крепче. И когда Василенко сказал, что будет игра по-крупному, согласился сразу. Ему везло в первых партиях, он выиграл почти семь миллионов… А потом спустил весь выигрыш, и, в запале, ещё три своих ляма. «Ч-черт! Ч-черт!!! – он едва не застонал, вспомнив об этом. – Вот где я теперь возьму бабла?»

– Пойду я, – Макс хмуро глянул на Василенко, вставшего с кресла, чтобы закрыть кейс.

– Давай, – кивнул тот. – Привет супруге. Она еще не выперла тебя с работы?

– И не собиралась, – огрызнулся Макс. – Сама предложила, чтобы я покупателя на аптеки нашёл, хочет бабло поровну поделить.

Здесь он, конечно, приврал – не было сил терпеть издёвки Олега, пусть думает, что Максим Вячеславович Демидов по-прежнему в шоколаде.

– Высокие отношения! – делано восхитился Василенко, и крикнул вслед выходящему из его квартиры Максу: – А почём прачечная?

– Лямов за тридцать отдам, – Демидов остановился у порога, глянул на собеседника: правда хочет купить, или так, язык почесать не обо что?

– Хорошо в твоих аптеках бабосики отмываются. Может, приобрести?.. – вслух размышлял Василенко. На его крысином лице проступила жадность. – За двадцатку возьму, не больше.

– Подают у церкви, – напомнил Макс. Желания продолжать разговор у него не было: какой смысл, ведь Танька так и не оформила на него генеральную доверенность на продажу сети. Говорила, сама проведет сделку – а он, как шавка, должен был носиться в поисках покупателя. Но за двадцать лямов она продавать не захочет, это едва ли половина от реальной стоимости аптек.

– А ведь перед продажей аудит нужен, да? – с невинным видом спросил Василенко. – Это ведь будут складские остатки считать… которых по бухгалтерии в разы больше, чем в реале. Документацию проверять… Задавать неудобные вопросы… Ай-яй-яй, как печально! И, кстати, я от хорошего человека слышал, что налоговики какую-то проверку затевают. Как назло, по медучреждениям – знаешь, все эти стоматологи частные, глазники… И аптеки, говорят, тоже.

Макс почувствовал, как немеет под левой лопаткой. Страх пополз по телу, как омерзительная сороконожка – холодная, царапающая, готовая впрыснуть яд. И ощущение бессилия захлестнуло его. Так и знал, что не надо было связываться с обналичкой! Теперь он замаран, и в крысоловке – загнали-таки в угол, чтобы отжать бизнес за бесценок. Твари!

– Да я тебя не тороплю! – со лживой заботой сказал Олег. И добавил своё любимое: – Подумай… до завтра.