Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя

Войны с татарами и турками были, по крайней мере, привычными и понятными. Вторжение малороссийских войск на Правобережную Украину в 1704–1705-м дало надежду на восстановление единства украинских земель. Другое дело долгая, тяжелая война со Швецией. Козаки роптали, ругали Мазепу, который уж слишком верно служил царю Петру и позабыл о «козачьих вольностях»[1284].

Полковник Дмитрий Горленко, наказной гетман козаков, стоявших вместе с армией царя Петра под Гродно, жаловался Мазепе на многие «обиды, поношения, уничижения, досады <…> и смертные побои», которые терпят козаки от русских. Лошадей у «казацких начальных людей» русские отобрали. Даже самого Горленко сбросили с коня[1285].

Много обид было связано и со строительством Печерской крепости в Киеве, где рабочей силой были украинские козаки, а надсмотрщиками и начальниками строительства – русские офицеры. Русские били козаков, резали им уши, «всякое поругание чинили»[1286]. Русские рекруты и солдаты, проходившие через земли Гетманщины, грабили и сжигали дома козаков, насиловали женщин и девушек, отбирали лошадей и домашний скот. По всей Гетманщине шел ропот против Мазепы, который-де ради гетманской булавы держит страну в неволе. В неволе у москалей.

Хуже того, Мазепу считали не только ставленником Москвы. Ему не забыли и давнюю уже службу при дворе польского короля. В глазах украинцев он был вообще «ляхом». В народе легенда о Мазепе-ляхе была настолько распространена, что о мнимом польском происхождении гетмана узнали даже в Европе. В европейских газетах Мазепу называли «польским шляхтичем с Украины»[1287]. Вольтер в своей «Истории Карла XII» назвал Мазепу «польским дворянином» из Подольского воеводства[1288]. «Гетман Мазепа был природный поляк из фамилий литовских»[1289], – читаем мы в «Истории русов».

Наконец, было и еще одно обстоятельство, вызвавшее недовольство малороссиян. Налоговая система Гетманщины была крайне несовершенной.

В общероссийскую казну малороссияне ничего не платили. Но не хотели они платить и в казну Войска Запорожского. За годы Руины население отвыкло от податей. Денег в казне («скарбе») не хватало, а расходы росли. Мазепа завел наемные войска (сердюков и компанейцев), строил и украшал храмы, словом, в деньгах нуждался, как всякий правитель. Тогда он возобновил отмененные после низложения Самойловича «аренды». Под «арендами» понималась монопольное право заниматься винокурением, продажей некоторых товаров – вина (водки), дегтя, табака, который стал известен на Украине раньше, чем в России. Особенно раздражала «аренда» винокурения. Вино можно было гнать для собственного потребления, но в ограниченных объемах. Так, крестьянин мог гнать котел водки в год, козак – два котла водки. Тот и другой могли производить сколько угодно пива и меда[1290], но, видимо, этого было недостаточно, и возмущение народа росло.

Недовольство Мазепой проявилось уже в первые годы его правления. В 1692 году известный нам Петрик (Петр Иваненко), служивший прежде в канцелярии гетмана, бежал на Сечь, получил там должность войскового писаря и развернул агитацию против Мазепы, против панов и против «москалей». Петрик объявил себя гетманом, заключил союз с крымским ханом и поднял восстание. Его программа основана была на безграничном социальном и национальном популизме. Петрик называл себя защитником «посполитого народа», то есть простых людей. Он сравнивал себя с Богданом Хмельницким: великий гетман освободил народ от «лядской неволи», а он, Петрик, освободит народ «из новой неволи от москалей и своих панов». На раде он убеждал кошевого, что вся Украина пойдет за запорожцами, а Мазепа убежит в свою Москву, «потому что там вся душа его, а здесь, в войске Запорожском, одна только тень»[1291].

Друзья кровавой старины
Народной чаяли войны…

Многие малороссияне отнеслись к Петрику сочувственно. Недовольные Мазепой бежали на Сечь. Даже в обозе самого Мазепы, приложившего все силы к подавлению восстания, какой-то пьяный козак кричал: «Станем рубить москалей!»[1292]

Петрик, то ли Дон Кихот, то ли демагог, задавал запорожцам риторический вопрос: «…лучше ли быть вам в неволе или на воле? <…> у москаля либо у ляха мужиком или вольным козаком?»[1293]

При этом сам Петрик не мог предложить ничего лучше, чем перейти от подчинения Москве в подчинение Бахчисараю, хотя всем было известно, что за союзники татары. Появившись на границе Полтавского полка, они тут же стали грабить и брать полон, чем быстро настроили козаков против Петрика.