Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя

Казалось бы, золотой век югославизма должен был наступить после Первой мировой войны, когда все славянские народы Балканского полуострова (кроме болгар) объединились в Королевство сербов, хорватов и словенцев. В 1929 году это государство будет переименовано в Югославию. На самом же деле создание югославского государства уничтожило последние иллюзии романтического югославизма. Сербы смотрели на новое государство как на большую Сербию, где вся власть должна принадлежать им по праву победителей[1482]. Почти весь хорватский народ объединился под знаменами Хорватской крестьянской партии, которая несколько лет даже не признавала конституции королевства. Интересы словенцев представляла Словенская народная партия, боснийских мусульман – Югославянская мусульманская организация, сербов – Сербская радикальная партия. В Скупщине (парламенте) шли споры и даже драки. Однажды черногорский депутат-радикал достал револьвер и расстрелял руководство хорватской оппозиции, смертельно ранив лидера Хорватской крестьянской партии Степана Радича. После этого хорваты создали свою террористическую организацию (сначала «Хорватский домобран», то есть хорватский ополченец, потом «Усташа»[1483] – повстанец) и приступили к вооруженной борьбе против югославского государства. Ее жертвой пал король Александр. Фактически всё время от создания первого югославского государства 1 декабря 1918 года до его гибели в апреле 1941-го не прекращалась череда политических кризисов, не раз государство стояло на грани развала. Когда немецкие войска входили в Загреб, их приветствовали хорваты, получившие из рук итальянцев и немцев даже свое государство – Независимое государство Хорватию. А в Македонии оккупационные болгарские войска встречали как освободителей. Толпы народа кричали: «Христос воскресе! Македония воскресе!» (оккупация пришлась на Пасху 1941 года).

Вторая Югославия, созданная уже коммунистами, прожила дольше первой благодаря гибкой и дальновидной политике Йосипа Броза (Тито), который создал вместо унитарной Югославии федерацию из шести республик, права которых неуклонно расширялись, пока, наконец, по конституции 1974 года, федерация не стала приближаться уже к конфедерации. Однако и эта мудрая политика не спасла страну от распада по границам национальных республик.

Единая югославская нация никогда не существовала. В лучшем случае на нее смотрели как на идеал, которого когда-нибудь удастся достигнуть. В худшем – югославизм маскировал сербский или хорватский национализм.

Часть XIII Нация и Гоголь

Выбор нации

11 марта 1882 года французский философ Эрнест Ренан прочитал в Сорбонне доклад «Что есть нация?». Тема имела не только академический интерес. Прошло одиннадцать лет со времени оккупации немцами Эльзаса и части Лотарингии. Немецкие претензии на Эльзас базировались на солидном научном фундаменте: население этой провинции имело германское происхождение и говорило на языке, близком немецкому. А язык и «раса» считались самым надежным обоснованием национальной идентичности. Но Ренан доказывал, что ни раса, ни язык, ни религия, ни общность интересов не создают нацию. Вопрос национальной принадлежности – это вопрос добровольного выбора, коллективного выбора людей.

Из лекции Эрнеста Ренана «Что есть нация?»: «Итак, нация – это великая солидарность, устанавливаемая чувством жертв, которые уже сделаны и которые расположены сделать в будущем. <…> это ясно выраженное желание продолжать общую жизнь. Существование нации – это (если можно так выразиться) повседневный плебисцит, как существование индивидуума – вечное утверждение жизни»[1484].

В этой формулировке был и политический смысл. Жители Эльзаса, несмотря на свое германское происхождение, тяготели именно к Франции. Так что Ренан служил не только науке, но и Франции. Однако его доклад стал авторитетной, часто цитируемой научной работой. К нему и теперь обращаются ученые. Итак, выбор нации возможен. Но при каких условиях? Герои нашей книги, украинцы и русские, не раз совершали такой выбор.