Тень Мазепы. Украинская нация в эпоху Гоголя

Козаки гетмана Остряницы оборонялись от коронной армии Потоцкого в крепости Голтва, что на берегу реки Псёл. Укрепив крепость валом, козаки прибегли и к помощи сверхъестественных сил. На крышах «сидели чародеи и чаровницы» и своими заклинаниями старались помешать неприятельским обстрелам, сделать так, чтобы польские ядра и пули летели мимо[405]. Однако польские ксёндзы, если верить польским источникам, своими молитвами разрушали эти чары. К чародейству прибегали и при других военных операциях.

Тем более охотно прибегали козаки к гаданию, в котором, по утверждению современников, они были весьма искусны. Польские хронисты пишут, как осенью 1648 года при осаде польского города Замостье козаки выстрелили по городу огненным снарядом, чем-то вроде ракеты. Долетев до середины города, «ракета» приняла форму змеи, которая стала изгибаться таким образом, что ее «голова» соединилась с «хвостом». Козаки, увидев это, закричали: «Не наша доля»[406]. Они отказались от нового штурма и приступили к переговорам, в конце концов сняв осаду за выкуп.

В козацком войске тогда была некая Маруша, «знаменитая чаровница»[407]. Богдан Хмельницкий держал при себе трех колдуний и советовался с ними[408]. Ведьмы не раз сопровождали козацкие загоны (отряды).

Фаддей Булгарин в своем романе о Мазепе пользовался и украинскими преданиями, а потому не преминул сделать одной из эпизодических героинь подругу Мазепы, некую Ломтиковскую, которую изображает ведьмой. Эта дама только «для обмана христиан исполняет закон», а на самом же деле колдует и под видом поездок на богомолье в Киев отправляется на Лысую гору совещаться со знаменитыми киевскими ведьмами[409]. Впрочем, Мазепа в народных представлениях мог обойтись и без ведьминой помощи, потому что сам был колдуном, характерником.

Каждый русский читатель непременно вспомнит и Пузатого Пацюка, что «знает всех чертей и всё сделает, что захочет». Сведения о запорожских чародеях, «каверзниках» можно найти не только в художественной литературе или в трудах по украинской этнографии, но даже в протоколах допросов Тайной канцелярии. Так, в 1739 году при осаде турецкой крепости Хотин русский солдат Петр Шестаков познакомился с одним запорожцем. Тот умел останавливать кровь и обещал научить солдата чародейским заговорам. Солдат и запорожец купили вина у маркитантов и сели пить, совмещая приятное с полезным. Солдат своей рукой переписал со слов запорожца «волшебное писмо»[410], за что и угодил под следствие.

Если такова была историческая реальность, что говорить о народном, во многом мифологическом представлении об истории, народе и народных героях? В представлении народа, наиболее выдающиеся, талантливые и удачливые предводители козаков были «характерниками» (колдунами). Характерник – непременно умный, знающий человек, воин, истинный «лыцарь» (то есть рыцарь), защитник православия, враг басурман (неверных), католиков (недоверков) и евреев. Характерник знает все броды на реках, он выйдет «сухим из воды, а из огня – мокрым»[411].

Характерник отличается от других людей с самой колыбели. Кошевой атаман Иван Сирко, один из самых знаменитых характерников, будто бы уже родился зубастым и вместо материнской груди схватил со стола пирог и тут же съел его[412]. «История русов» приписывает Сирко славу волшебника, которого даже татары называли «руским шайтаном»[413].

Важнейшее качество характерника – неуязвимость. Типичным характерником предстает Максим Кривонос, полковник в армии Хмельницкого. Кривонос – знаменитый, даже легендарный предводитель украинских повстанцев в 1648 году, один из героев битвы при Корсуни, взявший крепость Бар, считавшуюся неприступной. Кривоноса будто бы не брали ни пуля, ни сабля. Сотника Ивана Харько, предводителя гайдамаков, можно было убить только его же «лыцарской» саблей. Когда поляки схватили его, то якобы три дня рубили своими саблями[414], но не могли причинить вреда. На теле атамана Ивана Сирко вражеские сабли оставляли только синяки, никак не могли разрезать кожу. Так Сирко и не умер, всё еще воюет где-то «с врагами Христовой веры и козацкой вольности»[415].

Легендарного козака Степана Плаху (видимо, его прототипом был Семен Палий) царь Петр тридцать лет держит в тюрьме без хлеба и воды, но тот остается жив, вместо еды только нюхает табак. «Швед» (мифологический образ, навеянный, видимо, историей Карла XII) стреляет по Семену Палию, но не может пробить его старую кожу («стару шкуру»)[416]. Мазепа держит уже самого Палия в каменном столбу, но тоже не может его убить[417].