Тень на Солнце

— Еще папа рассказал, что лайимары воевали с ткаесхелхами много-много зим! Почему ты молчишь и отвернулась?

— Снова кричишь, как петух. Уши болят.

— Не, как петух не умею… А вот сын Кюрша может! И не отличишь…Тетя Йиля?

— Так, Зезва! А, ну, выпрямься. Сядь ровно. Читай дальше…

Черноволосый мальчик склонился над древней книгой, старательно шевеля губами, а могучая лайимар, отвернувшись к окну, тихо плакала.

Каспер и отец Кондрат уже давно спали. Йиля сидела в своей комнате. Огонек растянулся у великанши на коленях, прикрыв морду лапой. За порогом спал пес Гектор, не обращая внимания на ветер и капли дождя. Он не любил проводить ночь в доме. Девушка по имени Аинэ так и не проснулась, лишь изредка постанывала в тревожном сне.

Зезва еще долго сидел у камина и смотрел в огонь. Наконец, и он задремал, убаюканный уютным потрескиванием. Еще через некоторое время Йиля заботливо укрыла Ныряльщика пледом, постояла немного у огня, осторожно подложив большое полено. Сонный рыжий кот с недовольным видом восседал на плечах великанши. Йиля еще раз оглянулась на свернувшегося в кресле Зезву и направилась в сторону комнаты, в которой спала Аинэ.

Рано утром в корчму, что горбатым холмом возвышалась на перекрестье Мзумского и Гордовского трактов, явилась женщина, судя по богатой одежде — наемница из Баррейна. Черная грива волос, короткий плащ и огромная кривая сабля — все это заставило немногочисленных посетителей опасливо коситься на гостью, а хозяина судорожно вздохнуть и поспешить к ней с подобострастным выражением лица.

— Комнату, жратвы, выпивки, — пролаяла наемница с баррейнским акцентом. — Ванну с горячей водой, да поживее! И чтоб никто не беспокоил, ясно?

— Куда ж яснее, сударыня, — принялся кланяться корчмарь. — Пожалуйте сюда, милостивая госпожа…

Насытившись и напившись пива, наемница некоторое время лениво рассматривала поеживавшихся под ее взглядом эров, а затем поднялась, и, слегка покачиваясь, направилась по скрипучей лестнице в выделенную ей комнату. Заперла за собой дверь, отцепила пояс с саблей и кинжалом, сбросила легкие сапоги. Вслед сапогам полетел плащ и сорочка. Баррейнка погляделась в кривое зеркало и усмехнулась. Мгновение спустя ее облик изменился. Цвет волос остался прежним, но немного удлинился нос, слегка вытянулись скулы, а вместо тонких баррейнских появились чувственные полные губы. Марех почесала маленький шрам на щеке, который всегда тщательно прикрывала иллюзией и вздохнула. Критически оттянула маленькую жировую складку на белоснежном боку, хмыкнула и направилась к ванной с горячей водой, сбрасывая оставшуюся одежду.

Ближе к полудню, когда сонный корчмарь что-то подсчитывал в книге учета, изредка косясь на пару дневных посетителей, Марех уже заканчивала рисунок на полу. Перевернутая пятиконечная звезда, знак демона Кудиана и повелительницы Вайны, небесный образ которой рисует свой путь в ночном небе… Зажгла свечи. Уселась посреди круга и закрыла глаза, задумавшись. Есть еще время. Мысли ведьмы обратились к Сайраку. Пламя, она до сих пор не может выбросить из головы этого человека! Что это такое, в самом деле… Марех открыла глаза, нахмурилась, наблюдая, как еле заметно дрожит пламя ближайшей свечи. Покосилась на походную сумку. Там, в потайном кармане лежит рисунок с изображением высокого человека из города Мзум. Человека, из-за которого она потеряла покой.

Рокапа вышла на связь точно в указанное время. Овал проекции задребезжал в воздухе, и из него на Марех взглянула архиведьма. Дедабери была в собственном облике. Черные глаза с продолговатыми зрачками внимательно смотрели на Марех, иссиня черные волосы, неизменная расческа в тонких пальцах правой руки. И кончик хвоста в левой.

— Сестра, я рада, что ты добралась без приключений, — сказала Рокапа.

— Это было несложно, сестра, — отозвалась Марех.

— Что наш медиум? — перешла к делу архиведьма, играя расческой.

— Буду проверять. Но, судя по всему, с ним все в порядке.

Одна из свеч едва не потухла, и Марех потянулась к ней, чтобы прикрыть от неведомо откуда взявшегося сквозняка. Изображение Рокапы наблюдало за ее движениями, еле заметно колыхаясь.

— Ты упоминала, что медиум едва не погиб два дня назад, — произнесла Рокапа, наконец.

— Ему удалось уйти, сестра.

Марех бросила на Рокапа быстрый взгляд. Сестра. Разве человек и дедабери могут быть сестрами? Кудиан-ведьма отвернулась, делая вид, что поправляет свечу.

— Когда ты начинаешь? — спросила архиведьма.

— Скоро, сестрица.

— Что ж, тогда удачи. Может, тебе понадобится помощь? Я могу попросить Сарис или…

— Нет! — резко подняла голову Марех. — Справлюсь сама.

— Хорошо, — Рокапа некоторое время рассматривала ее, чуть наклонив голову. Расческа вертелась в пальцах. — Хочешь совет, сестра?

— Совет? — вздрогнула Марех.

— Выкинь из головы человека. Никто не запрещает тебе развлекаться с любым приглянувшимся мужчиной. Мне все равно, с кем ты занимаешься сексом. Хоть с дэвом. Но то, что я чувствую в тебе сейчас, опасно. Потому что подобные вещи превратят тебя в тряпку, ослабят, и, в конце концов…