Тень на Солнце

Поглазев на гончих, егерей и расфуфыренных рыцарей, Зезва и Каспер решили проехаться к месту, где, как они выяснили у пробегавшего псаря, расположились с привалом светлейшие Мурман и Красень. Приятели-тевады мудро решили, что несолидно в их возрасте гоняться за оленями, высунув язык. Пусть себе гости развлекаются. Целая армия прислуги под зорким оком Аристофана творила пищу насущную. Чего там только не было: свинина на вертеле, предварительно вымоченная в вине и присыпанная нарезанным луком, баранина в горшочках с петрушкой, киндзой и чесноком, сырные лепешки трех или четырех разновидностей, копченные куры и жареные гуси, море овощей и фруктов, ну и, конечно, пиво и вино, хоть залейся. Мурман обрадовался появлению Зезвы с Каспером, и немедленно пригласил "откушать скромной трапезы, едрит нашу жизнь".

"Скромная трапеза" оказалось настолько скромной, что объевшиеся друзья некоторое время могли лищь хлопать глазами и икать под добродушные смешки светлейших, которые наворачивали с завидным аппетитом и в таких количествах, что несчастные слуги сбились с ног. Немного отдышавшись, Ныряльщик принялся расспрашивать про охоту. Светлейший махнул волосатой рукой и заявил, что "все идет, как обычно, то есть непонятно, чей хрен в чьей заднице". А Вож Красень, хохотнув, добавил, что "Гастон Черный носится, как ненормальный". Зезва переглянулся с Каспером и предположил, что можно уже и по домам. Мурман помрачнел и погрозил Ныряльщику обглоданной костью.

— Ты, сынок, не спеши так. Успеешь домой-то.

Зезва нахмурился, наклонился к блюду с фруктами и долго выбирал себе яблоко, прежде чем ответить.

— Светлейший тевад, как я посмотрю, наслушался указаний тети Йили?

— Щенок! — побагровел Мурман. — Наглая твоя морда, едрит твою душу в дупло! Баран недоделанный, вот ты кто, понял!

Зезва вздохнул. Вож Красень задумчиво пил пиво из огромной кружки, зябко подергивая плечами. Холодновато уже для пикников. Каспер отставил недопитый стакан с вином и оглянулся на лошадей. Толстик восторженно обнюхивал гнедую кобылу, зазывающе шевеля ушами. Кобыла стоически жевала траву.

— Ладно, хрен с тобой, — проворчал Мурман и громко зачавкал персиком. — Катись уже, надоел. И будь наготове.

— К чему? — повернулся Ныряльщик.

Мурман вздохнул, разрывая курицу на две части.

— Скоро узнаешь, сынок. Ее величество, похоже, приняла решение, — тевад в сердцах запулил кость в сторону, едва не угодив в Аристофана. Лакей величественно уклонился. — Времени, времени нет у меня, чтобы козодрючеров подучить получше! Дерьмо!

— Разве понадобятся новобранцы? — тихо спросил Каспер, переводя взгляд на помрачневшего Зезву. — Мобилизация?

Наместник Верхнего тевадства в ответ лишь молча покачал головой и махнул рукой: мол, езжайте уже.

Когда Зезва и Каспер скрылись за деревьями, Вож Красень пристально взглянул на жующего Мурмана. Наместник Верхнего тевадства громко рыгнул и коротко свистнул. Аристофан коротко кивнул и скрылся за деревьями. Почти сразу же вернулся, наклонился к волосатому уху тевада и что-то прошептал. Вож Красень налил себе пива. Вкусное, зараза.

— Тише!

Зезва поднял руку, призывая Каспера к тишине. Юноша умолк и принялся озираться. Они находились возле края длинного оврага, что пересекал поперек северо-восточную часть Королевского леса и уходил по обрыву вниз, к мутным водам Урры. Широкая река огибала Лес и спешила дальше на восток, чтобы неподалеку от Мзума соединиться с чистыми водами Гаравы. Овраг тянулся почти до самого противоположного края Леса, по нему журчал довольно широкий, хоть и мелкий ручей. А совсем рядом, за молодыми дубками, находился старый-престарый каменный мостик, соединяющий разрезанные оврагом стороны Королевского Леса. Тропинка, что привела их к мосту, тянулась вдоль обрыва.

— Слышишь?

Каспер недоуменно покачал головой.

— Нет, Зезва, ничего не слышу. Это ветер шумит.

Ныряльщик сплюнул и, соскочив с Толстика, припал к земле. Долго к чему-то прислушивался. Наконец, поднялся, тщательно стряхнул пыль с одежды.

— Показалось, наверное, — с этим словами Зезва вскочил в седло, причмокнул: — Ну, Толстик, шевели окороками, уф! Ползешь, как элигерский тяжеловоз.

Рыжий жеребец оскорблено тряхнул гривой, но послушно прибавил шагу. Флегматичная гнедая Каспера решила не отставать и тоже стала бодрее шевелить ногами.

Желтые и красные листья шуршали под копытами, новые обреченно летели вниз, а усилившийся ветер крутил их в воздухе, словно давал представление замысловатыми золотистыми красками.

Показался заросший дикой ажиной каменный мост. Снизу доносилось журчание воды. Каспер привстал в стременах, вглядываясь на противоположную сторону. Ничего особенного: такой же Королевский Лес. Чирикают воробьи, падают листья, а холодный ветер так и норовит пробрать до костей любого, кто путешествует по лесу в конце винного месяца.

Но Зезва по-прежнему настороженно озирался.