Тень над небесами

После того, как первый этаж отказался открыть хотя бы одну дверь, на меня словно бы извне снизошло озарение — крыша. Я нажал на кнопку лифта, и через полминуты выходил на квадратную залитую солнцем площадку. Там же стоял и тот, кого я искал.

— Эй, засранец, ну-ка поди сюда.

Я бросился на незнакомца, еще не зная, что буду с ним делать — может, собью с ног, может, ударю — а тот с удивленным лицом повернулся ко мне.

— Ты чего? — просто спросил он.

— Не знаю, — так же просто ответил я — злость почему-то испарилась в одно мгновенье, а кулаки сами разжались. — Просто устал.

— Знаю, — он горестно вздохнул, как будто понял меня глубоко и всецело. — Недолго уже осталось, скоро отдохнет. Только Вам бы пора поспешить.

— Куда?

— Сюда. У вас ведь осталось совсем немного времени.

— А можно точнее — куда именно? Мы ведь тебя ищем, — я с укоризной посмотрел на незнакомца, а тот виновато пожал плечами и отвел глаза.

— Это же сон, чего ты ждешь? Я не могу нарисовать тебе карту. Этот мир не такой, как мир настоящий, здесь правда превращается в намек, а беспокойство — в ужас. Но кое-что все же можно отсюда взять. Ищи и забирай, никто не помешает.

Я немного поразмыслил над словами этого странного типа, бесцеремонно отвернувшегося от меня в сторону моря. Что-то в них было, определенно, какой-то смысл таился за этим набором звуков, но я не понял его. Либо же понял, но не понял, что понял.

— Но чего ты здесь ждешь?

Незнакомец стоял, облокотившись на красивые перила и уставившись на безмятежную морскую гладь, начинающуюся все за тем же высоченным обрывистым берегом. Не меняя положения, он медленно, чуть не по слогам ответил:

— Приезжайте, приходите, я все расскажу вам. Скоро станет темно, понимаешь? И вы испугаетесь. Я надеялся, что вы успеете добраться быстрее. Так что не медлите, спасайте друзей и скорее выдвигайтесь в путь.

Его голос прозвучал устало, как будто человеку надоело сто раз повторять одно и то же. Я как-то весь поник, не зная, как мне отыскать это место. Отчаявшись от вала непонятной информации, я внезапно спросил то, что вертелось на языке всю дорогу до Дюссельдорфа. Надо же, чудом вспомнил.

— А зачем ты явился нам на шоссе?

— Если бы вы не остановились, вас бы убили, — терпеливо разъяснил незнакомец, глядя так же вдаль. — У вас меньше двух дней, поспешите. Если не успеете — так ничего и не поймете, будет досадно. И останетесь здесь. Выживать тогда будет сложно, все изменится еще сильнее. Вот-вот стемнеет, вам станет сложно двигаться, но темнота — это не повод для остановок. Ко всему привыкаешь, и к ней тоже. Вот увидите. Тем более что это — просто предисловие, в нем нет ничего ужасного. Главное будет — соблюдать равновесие, не спешить слишком сильно, но и не мешкать. Чувство меры, оно главное…

Последние слова прозвучали где-то далеко — мое сознание покидало пучину сна, все выше взмывая в реальность, привычную, прозрачную и серую. По крайне мере, сегодня она такой и была.

Рассвет выдался на удивление тусклым и горьким, как в российских фильмах девяностых. Смотря их в детстве, я искренне недоумевал, куда же пропали все краски, ведь такой серости и безысходности просто не существует! Оказалось, еще как существует, если и в голове у тебя промозгло.

Я проснулся первым. Леха еще храпел на пассажирском сиденье, Хельмут и Бастиан тоже досматривали последние предутренние сновидения.

Выдохнув, я вышел на улицу, начал делать зарядку, подставляя лицо прохладному ветерку. Он освежал и пробуждал, а заодно доносил всякие странные, вызывающие жуть звуки — злобное карканье ворон, например, или рык собак, делящих что-то между собой. Мне подумалось, что животные теперь будут процветать, как никогда. Кто ж знал, что их век окажется совсем коротким?

— Так и не могу найти его, — с грустью произнес бесшумно подошедший Хельмут, тоже начавший неторопливо разминаться, намного более обстоятельно и технически правильно.

— Что ж, я часто с ним встречаюсь, но от того не легче, — я пересказал вкратце содержимое сна. — И никаких конкретных зацепок, так, ерунда какая-то. Маленький отельчик на высоком берегу, три этажа, смотровая площадка на крыше, бар, бассейн и какой-то трезубец рядом с названием, которое не прочесть, хоть носом упрись в дощечку.

— С трезубцем, говоришь? — Хельмут потер щетинистый подбородок, где уже намечалась седая борода. — Будто что-то знакомое, но, хоть убей, не могу вспомнить, что именно… Дай подумать, мне кажется, я скоро созрею. И — да — это зацепка, и не самая плохая. Спасибо!