Тень над скульптурой

– Я подброшу тебя, – объявил Александр с такой твердой интонацией, какой попросту невозможно перечить.

– Но вам же самим…

– Даже если я потеряю целую ночь, худого со мной ничего не случится.

– И правда, заблудшая душа, – тихо проговорила девушка.

– Это еще почему?

– Не знаю, – пожала плечами она. – Вам как будто бы податься некуда, – с чувством уязвленной гордости Александр обескураженно округлил брови, и девушка, уловив перемену настроения, тут же извинительно залепетала тонким голосом, чуть шагнув вперед, словно порываясь вспорхнуть, и едва не споткнувшись о собственные ноги. – Нет-нет, я не то имела в виду, я не хотела вас задеть, просто… Оставьте без внимания, – с обреченной усталостью махнула рукой она. – Это от замотанности столько ерунды с языка летит.

– Недаром ведь списывают на ночь…

– Давайте лучше поедем. Не будем тянуть кота за хвост. А нет, – дернулась она, – подождите. Всего лишь секунду, мне нужно вещи забрать.

Она развернулась и твердыми семенящими шагами устремилась к бару, а потом скрылась за плотным занавесом. Прохлада позднего вечера приятно обдавала. Небо насыщенно-темное, как будто на холсте смешали все краски. Воздух наполнен ярким запахом хвои. Под ногами зеленые иссохшие иголки, кое-где чешуей сверкают шишки. И тишина, ни единого звука, как будто весь мир замер в ожидании…

Девушка выскользнула из-за двери с черной сумочкой на плече. Звякнув худой связкой ключей, она, сгорбившись, бросилась возиться с замком. Дернула дверь – та отказала поддаваться.

– Едем? – скромно проговорила она, как будто не веря, что ее в самом подбросят до дома.

Александр открыл машину. Запустил двигатель. Железо издало угрожающий рык, словно предупреждая об опасности, потом утихомирилось. Девушка устало выдохнула, как будто жалея обо всем на свете. Достала из сумочки складное серебристое зеркало, поправила темно-каштановую челку волос, практически касающуюся бровей. Очень хорошая внешностью, но с отпечатками изнуряющей скучной работы, какие не смываются и не поддаются маскировке косметикой…

– Ну, диктуй адрес.

– Это в Ушково… Я сама наберу.

Девушка открыла карту на мониторе. Ее худенькие пальчики без маникюра быстро защелкали по экрану.

– Еще дальше от города, – усмехнулся Александр.

– Я училась в Питере и мучилась каждое утро шесть дней в неделю, когда рано вставала, чтобы успеть на электричку.

– По бейджику Карина?

– Верно, – кивнула она.

– Некоторые специально носят на работе чужие имена.

– А вас как звать?

– Александр.

– Тогда будем знакомы.

Она протянула ладошку для некрепкого рукопожатия. Тоненькая ручка, какая и крохотную жизнь ни под одной угрозой не обидит, но через эту кожу сочилось столько тепла, сколько не вмещает в себя даже бьющееся сердце влюбленного романтика…

– У вас такая красивая машина, – Карина покрутила головой, любуясь карбоновым салоном и различными светящимися синим кнопочками на панели управления.

– Дорога как раз пустая и без постов… Поедем побыстрее?

– Я никогда не ездила слишком быстро.

Очарованная до головокружения изяществом спорткара, она отвечала не думая, лишь бы не обижать молчанием.

– Значит, решено.

– Я вроде никуда не тороплюсь, но… Машина просто чудо! Это гоночная? – шутливо прозвенел ее тонкий голосок.

– Мечта с юности. Из гоночной в машину для души… – не без иронии хмыкнул Катаев.

– Как легко вам говорится… Как будто эта машина – игрушка.

Александр в возмущенном удивлении поднял брови, и девушка тут же слегка побледнела. Ее расширенные глаза отражали одновременно и страх, и невинную чистоту намерений и мыслей…

– Нет-нет! – вдруг очнувшись, затараторила она. – Я ни в коем случае не хотела вас обидеть, просто… Так много людей едва концы с концами сводят, берут кредиты, чтобы купить дешевую машину или… А вы разъезжаете на дорогущей ради души, потому что можете себе позволить… Я ни в коем случае не обвиняю вас, каждый получает то, что он заслужил, просто… Такой контраст…

– А, впрочем, пускай она и будет игрушкой… Как думаете, голодающие счастливы?

– Не знаю, наверное, нет, – пожала худенькими плечами она.

– М-да, простоватый вопрос… – как будто бы отгоняя неудачливого суфлера, он поправил волосы, что своевольно спустились на бок, а потом всем телом повернулся к девушке. – Вы из небогатой семьи?

– Нет. Мой родители спились. Отец три года назад умер, мать все еще допивает свой век.

– Кажется, вы говорили, что не считаете себя несчастной.

– Во всяком случае, не помираю с голоду.

Она неловко улыбнулась и, смутившись, уставилась в окно, за каким фонарный столб непрерывным потоком сбрасывал на опустевшую стоянку прозрачно-желтые струи света.

– Ладно, что тянуть. Едем.

– Но вы ведь… – взволнованно спохватилась Карина, когда Александр уже вырулил на дорогу. – Вы же не считаете меня какой-нибудь пустышкой или дурочкой…

– С чего бы это вдруг?