Тень над скульптурой

– Администратор… – заторопилась она, но Катаев, не слушая, сразу же перебил бедняжку.

– Вот бумага и ручка. Пиши сочинение-рассуждение. Помнишь, в школе давали такие задания? Вот и пиши на тему, что такое счастье. Прямо при мне.

Она послушно взяла планшетку с бумагой. Спина образцово прямая. Одна нога закинута на другую. Первые несколько минут девушка не решалась коснуться ручкой бумаги, время от времени искоса поглядывала на Александра в недоумении, хмуря тонкие брови, как будто помышляя убраться восвояси…

– А… Насколько объемным должно быть… Сочинение.

– Сколько душа выразит, – равнодушно пожал плечами Александр, не отрываясь от компьютера.

В скучающем ритме тихо щелкали секундами настенные часы. Стесняющая неловкость залила кабинет, превратив время в тягучую массу… Скрипнула дверь, на пороге вырос мужчина в темно-синем костюме с по-борцовски короткими волосами. На светлом лице выделялся уродливый, неестественно огромный нос. Такая-то морда в сочетании с нахальной ухмылкой одним своим видом доводит до белого каления.

– Александр Михайлович?

– Чего тебе? – рявкнул тот.

– Так можно или нет? – мужчина за дверью не собирался отступать.

Тяжело выдохнув, Катаев, прикрывая ладонью глаза, словно укрываясь от слепящих лучей головной боли, кротким жестом позвал тот гостя.

– А ты пока иди, – обратился он к и без того запуганной девушке, – макулатуру занесешь потом. Завтра, например. Завтра же жду тебя. Сегодня, как видишь, обстоятельства…

– А я уже все, – поднявшись, стыдливо пробормотала девушка, протянув планшетку с наполовину исписанным листом.

– Так быстро, – в удивлении округлил очи Александр, беря планшетку.

Девушка кивнула и поспешно, не глядя на вошедшего, покинула кабинет, в каком преобладали дубовые оттенки, несмотря на нарушенную целостность дизайна. Мебель сюда заволокли лишь бы заставить пространство. Вон, видавший виды полупустой шкаф вытянулся вдоль стены… Мужчина опустился в кресло. Манерно поправил красный галстук. Широко зевнул…

– А напомни-ка, – на своих правах начал тот, – когда у нас смотр?

Александр перелистнул страницу раскрытого ежедневника. Большинство страниц пустовало. Катаев, до своего предела богатства, как будто бы позабыл обо всех занятиях, какими только затыкают безрадостные дни…

– Через пару дней.

– Обычно-то даты наизусть помнят, – усмехнулся тот, развалившись в кресле. – Да и торопливых издали видать…

– И как же, по-твоему, я должен усердствовать?

Роман сдержанно выдохнул. Достал сигарету из пачки. Щелкнул бензиновой зажигалкой…

– Здесь не курят, – сурово процедил Александр. Он таращился на него с такой озлобленностью, с какой, не мешкая, выпускают пулю в лоб.

– Что ж, очень жаль. Одна из распространенных причин, кстати, по которой инвесторы уходят. Такой пустяк… Нервы, понимаешь ли, не у всех как стальные канаты.

Прежде, чем спрятать сигарету обратно в пачку, он, словно поигрывая на терпении Александра, еще раз щелкнул зажигалкой. Бледный огонек мигнул в светлом кабинете тусклым маяком, не отбросив ни тени.

– Я вот думаю. Почему именно загород? Почему не центр? Где красивые виды, где гранитные набережные, где расхаживал Пушкин…

– Потому что это желание. Мое желание! И нечего тут объяснять.

– Желания частенько банкротят.

– Меня всегда интересовало, какими методами люди добираются до богатств…

– И в этих историях, – с подленькой ухмылкой, вцепившись глазами в Александра, перебил Роман Юрьевич, – частенько мелькает уголовщина.

Катаев раздраженно сжал кулаки. Знал он эти истории про быстрые деньги, угрожающие то свободой, то могилой…

– Какой такой ветер гонит вкладываться тебя в мои интересы…

– Не торопись, дружок, я ведь никуда не сбегаю, меня только гложет интерес. Волнуют мотивы. Мотивы твоего поведения… Недаром ведь всякий, кого бы не привели в пример, стремится выбиться в центре. Так зачем же ты метишь на окраину?

– Вот проклятье! – взвыл Александр, прикрыв лицо искусанными шрамами ладонями. – Повторять, повторять и еще раз повторять одно и то же! Желание, и никаких более загадок.

– Желание, – усмехнулся тот. Его уродливый нос, несмотря на свой огромный размер, как безжизненный, ни одним краем не дергался. – Это ж сколько потребовалось беспрепятственно делов намутить, чтобы потом, однажды, руководствоваться исключительно желаниями…

– Заткнись, – процедил Александр. – Когда по-настоящему нуждающимся срочно требуется круглая сумма, ни один инвестор голову не высунет…

– Мы не благотворительностью занимаемся, а бизнесом, разница огромная. У нас задача не раздавать, а считать деньги.

– Легко ж некоторым живется…

– Да что ты, – с добродушной улыбкой на лице не дал договорить ему Роман Юрьевич, – мы не настолько уж и различны, а потому оба понимаем, что ты поднимаешь бестолковые рассуждения обожравшихся коршунов, – Александр молчал, доля правды числилась в словах Беляева. – М-да, так оно и есть: бестолковые рассуждения, – еще раз повторил тот, лишь бы не молчать.