Тень нестабильности (СИ)

На каждой станции народу в поезде только прибавлялось: день клонился к вечеру, и многие спешили в город до наступления комендантского часа. Поэтому разведчица была немного удивлена, когда старуха, сидевшая напротив нее, встала и заковыляла к выходу. Ну и хвала Силе: вонь от бабки шла такая, словно та уже давно испустила дух, а не готовилась к этому.

На место старухи рухнул — по-иному и не скажешь — новый пассажир. Исанн смерила его равнодушным взглядом, отмечая каждую деталь внешности — не из интереса, но профессиональной привычки.

С одной стороны, его можно было назвать типичным рутанцем: высокий рост, смуглая кожа, черные волосы и миндалевидный разрез темно-карих глаз встречались у аборигенов через одного. Тем не менее, лицо у попутчика было весьма запоминающееся — волевое, с достаточно резкими, но гармоничными чертами, оно так и просилось на повстанческий агитплакат.

Мужчину можно было бы даже назвать красивым («на определенный вкус», — добавила разведчица с непонятной ей самой поспешностью), но все впечатление портила его потрепанная, мешковатая одежда и грязные сапоги, отдаленно напоминающие армейские.

Девушка брезгливо поджала губы и отвернулась, совершенно не беспокоясь насчет того, что слишком явно показала свое пренебрежение.

— Согласен. Мой вид и впрямь оставляет желать лучшего, — неожиданно заявил абориген.

— Ваш вид мне совершенно безразличен, — холодно ответила Исанн, незамедлительно подмечая новую деталь: несоответствие между речью и внешним видом.

«Интересный контраст. Даже слишком интересный… да нет, будь этот субъект подосланным, он бы или вовсе со мной не заговорил, или, если диалог входил в планы, постарался бы соответствовать выбранному образу».

— Возможно, — улыбнувшись, мужчина развел руками. — Но лицо у вас было такое, будто вы увидели крысу.

— Неужели? И часто вы рассматриваете лица незнакомых женщин?

— Периодически доводится. Согласитесь, это не самое неприятное зрелище из всех возможных.

— Не поспоришь. А ответного внимания вы не опасаетесь? Скажем, мой муж тоже может заинтересоваться кое-чьим лицом… — Исанн мило улыбнулась, ожидая реакции попутчика.

Сейчас она была только рада этому разговору: за пустой болтовней можно хоть ненадолго отвлечься от навалившихся проблем.

Улыбка рутанца стала еще шире:

— Да, вашему мужу определенно следует запереть вас дома и не выпускать без сопровождения — чтобы хамы вроде меня не засматривались. Не удивляйтесь, если ему придет в голову такая идея… когда он появится, конечно. Вы ведь не замужем.

— С чего это вы взяли? С того, что я сижу здесь одна?

— Не угадали, — незнакомец покачал головой, рассматривая Исанн из-под хитро прищуренных век. — У вас… специфический взгляд. Оценивающий. На мужчину так может смотреть только незамужняя женщина. Или шлюха. Или имперский офицер.

«Какой занимательный у некоторых ассоциативный ряд! Настолько занимательный, что тянет на повод для разговора… со следователем из ИСБ, скажем».

— А может, я шлюха? Или имперский офицер?

«А может, этот разговор все-таки не случаен? Если реакция будет хоть сколь-нибудь подозрительной… я даже обрадуюсь: шпион может рассказать много интересного, если его хорошенько об этом попросить».

— Вы? Не смешите. Видел я и тех, и других…

— Что, не похожа?

— Нисколько.

«Нет, точно не шпион. У этого типа взгляд, мимика и интонации человека, который говорит то, что думает».

— А еще вы совсем не похожи на рутанку. Вы родом с… Дорваллы, правильно?

— Правильно, но не впечатляет. Можете угадать что-нибудь менее очевидное?

— Сейчас, — мужчина, лишь раззадоренный пренебрежительным тоном Исанн, сделал нарочито-сосредоточенное выражение лица и подпер рукой подбородок. — Вы прибыли сюда в поисках работы. Вы программистка или инженер: на Дорвалле полно вузов, которые готовят подобные кадры. Но на родине рынок труда переполнен, как и в мирах поближе к центру — в которых, к тому же, провинциалке из Внешних регионов очень трудно — да что там! — практически невозможно сделать карьеру. Синали — нищая и полудикая планетка, жить на которой — тяжелейшее испытание для девушки, привыкшей к цивилизации. Поэтому вы прилетели на Рутан: у нас и условия жизни приемлемые, и специалистов вашего профиля вечно не хватает. Я прав?

— Уже гораздо лучше. Браво, — разведчица почувствовала, как губы сами собой растягиваются в улыбке: на лице попутчика читался совершенно искренний интерес и легкое самодовольство — в положительном ответе он не сомневался.

— Ну вот! Улыбка вам идет куда больше, чем та недовольная физиономия, которую я наблюдал совсем недавно. Сейчас я бы вам дал лет двадцать — а ведь сначала мне показалось, что вы не моложе тридцати пяти.

«И все-таки он очень красив. Чисто эстетически… да о чем я вообще думаю?!»

— А вот это уже хамство, вам не кажется? — девушка вскинула бровь, старательно (и без особого успеха) разжигая в себе недовольство. Наверное, она просто слишком устала, чтобы должным образом реагировать на эти жалкие попытки флирта.

— Скажем так: если бы вы действительно обиделись, я бы извинился. Знаете, что я думаю, глядя на вас?