Тень олигарха

— Да что вы такое говорите, товарищ начальник! — Альбина холодно и насмешливо покосилась, однако поднялась со своего места, дотянулась до графина с водой, кем-то заботливо подготовленного, налила себе и выпила залпом из граненого стакана, раздувая ноздри. — И что вы хотите сказать, что я могла за двенадцать кусков зелени убить и его, и его девку? Каюсь, много грехов на мне, но мокрых — никогда…

— Говорили, встреча у него с кем-то была накануне. Поэтому вполне возможно, что это могли совершить те лица, которые взяли крупную партию сигарет, но не рассчитались за товар.

— С Витей Сочинским он встречался… Сокол под ним ходил…

— Откуда вам это известно?

— Сорока на хвосте принесла…

Голодные игры

Октябрь, 1993 год, Минск

Денисов, как деревянный, пришел домой к ужину, засел в спальне, где рядом с кроватью оборудовал рабочее место, взял со стола копии допросов, затем — рапорты сослуживцев после отработки на рынке связей Грудинского с уголовниками. Читал, не понимая ни слова, смотрел в потолок, слушал ребячий гвалт из соседнего зала и увещевания рассерженной жены, что тщетно пыталась утихомирить разгулявшихся отпрысков. Игорь с возмущением вспомнил, что вот уже которое уголовное дело подряд он мог записывать в глухие «глухари», как будто опытный сыщик нюх потерял напрочь. И не видать даже маленькой зацепки, чтобы распутать клубок в деле Лисовского и в деле Грудинского. И все же не зря в народе говорят, что утро вечера мудренее: ровно на следующий день капитан вспомнил про базу отпечатков пальчиков, зашел к коллегам поинтересоваться, нет ли каких совпадений, и — о чудо — появилась зацепка!

Некая Илона Бельская, недавно освободившаяся из мест лишения свободы, два года отбыв наказание за неуплату алиментов, каким-то образом, судя по отпечаткам пальцев, присутствовала на последней вечеринке Соколовича/Грудинского и могла быть свидетелем громкого двойного убийства.

— Откройте, милиция! — Стажер Трофименко постучал в хлипкую дверь покосившегося частного деревянного дома, с минуту прислушался, но никто не открыл.

В зарослях лебеды и оборванного куста сирени шуршали глупые куры, разгребая пыль в надежде отыскать остатки пшена, над серой крышей весело щебетали воробьи, на востоке в вечернем небе, посиневшем к ночи, вспыхивали зарницы — предвестник хорошей погоды.

Трофименко постучал громче и настойчивее.

— Откройте, милиция! Я знаю: дома кто-то есть. Не откроете — выломаю дверь! — Не вполне уверенный в осуществлении озвученной угрозы, Трофименко с опаской глянул на грозных представителей отряда особого назначения, наблюдавших за ним у ворот, пнул в дверное полотно ногой с нелепой яростью и замер в ожидании.

— Что надо? — наконец ответил за дверью глухой женский голос.

— Бельская Илона Борисовна?

— Ага…

— Открывайте…

Бельская в накинутом поверх ночной рубахи цветастом халате, босая и лохматая, стояла в проеме, не понимая, чего от нее хотят незваные гости. И молчала. Худая, даже враждебная женщина, похоже, была пьяна несколько дней кряду.

— Бельская Илона Борисовна? — повторил вопрос Трофименко. И чем дольше она молчала, тем больше ее колотила нервная хмельная дрожь. Группа захвата спокойно прошла в дом, но там больше никого не оказалось.

— Чисто! — отрапортовал омоновец.

Минуя дрожащую хозяйку, протиснулся в дверной проем и Трофименко, машинально отметив смятую постель на разложенном диване, окурки вперемежку с бутылками из-под дешевого вина на столе и брошенного на потертый бордовый ковер, потрепанного жизнью игрушечного медведя с оторванной лапой.

— Я ждала вас, — сухо пробормотала Илона. Еще недавно красивая, женщина подурнела и скукожилась вся — то ли от постоянного злоупотребления алкоголем, то ли от гнусных тяжелых мыслей, то ли от того и другого вместе.

Она откинула, сбросила с плеч ситцевый цветастый халат и осталась в ночной сорочке, обнажив худые плети рук и выпирающие кости ключицы, нисколько не стесняясь. Стажер увидел ее испуганное лицо.

— Я ждала вас, — повторила Бельская. — Ах, когда же это все кончится?! — все бормотала и бормотала женщина. — Ждала… — Она присела на край дивана и тихо произнесла: — В тот день он жестко дал понять, чтобы язык держала за зубами. — По щекам покатились слезы. — Я пыталась. Старалась. Хотела забрать мою девочку из интерната. Ничего не получилось. У меня ничего не получилось! Опять, блин, из-за какого-то мужика! Да чтоб он сдох! — Женщина обхватила ладонями голову и завыла, качаясь то в одну, то в другую сторону.

— Кто приказал держать язык за зубами? — пытался дознаться Трофименко, но Бельская его не слышала.

Через несколько минут завывания женщина сама взяла себя в руки и продолжила: