Тень олигарха

— Что с ним будет? Он поправится? — спросила Маришка.

— Подлечим его, а там посмотрим, сможет ли он вернуться в дикую среду.

— А если не сможет? — у Маришки не получалось успокоиться.

— Тогда он будет щипать травку в зоопарке. Видишь ли, кенгуру днем любят отдыхать в тенистых местах, а ночью — бежать со скоростью шестьдесят километров в час, перепрыгивая через трехметровые барьеры. И очень часто на загородных трассах, ослепленные ярким светом фар, они сталкиваются с проезжающими автомобилями.

— Можно его навещать? Долго он здесь пробудет?

— Пока не выздоровеет, приезжай, когда захочешь.

— А можно приезжать и помогать после школы?

— Если родители не будут против… Лет-то тебе сколько?

— Тринадцать… Они не будут против, я уверена…

Уже стемнело, когда голубой пикап поравнялся с автомобилем Татьяны у небольшой лужайки перед домом, куда Ник и Джи привезли непослушную беглянку. В зашторенных окнах горел тусклый свет, через минуту на шум мотора в приоткрытой двери показался Дмитрий и тут же исчез.

— Спасибо, что подвезли. Ног не чую под собой! — пролепетала девочка в предвкушении семейных разборок.

— Как это «не чую»? — не понял Джи.

— Устойчивое выражение. У нас так говорят, когда усталость накрывает.

— А что, она может накрыть?

— Представь себе! Я пойду?

— Спасибо тебе, Марин!

— За что?

— Как за что? Если бы не ты…

— Вам спасибо! Если бы не я, кто-то другой…

— Теперь знаю, где ты живешь…

— Да… Но сегодня в гости не позову, поздно! Спокойной ночи!

— И тебе!

Отчим

Май, 1994 год, Аделаида

Девчушка старалась незаметно прошмыгнуть в комнату, но не успела: в гостиной ее окликнул Дмитрий. Он сидел неподвижно в кресле, со стаканом лимонада у выключенного телевизора, и даже при тусклом свете, горевшем над барной стойкой, было отчетливо видно, сколь недовольным, сердитым, хмурым и одновременно растерянным выглядит его лицо.

— Ты где пропадала? — пытаясь говорить спокойным тоном, произнес Дмитрий.

Маришка остановилась.

— Тебе не все равно?

— Не все равно, раз спрашиваю! Отвечай! — казалось, вот-вот — и терпение взрослого человека лопнет.

— Ты мне не отец, чтобы командовать! — перешла в оборонительное наступление школьница.

— И все же я за тебя отвечаю! — Дмитрий еще раз попытался быть разумным и строгим.

— Никто об этом тебя не просил! — Маришка же, напротив, была нацелена продолжать дерзить.

— Ошибаешься! Твоя мать просила!

Дмитрий, всегда выделяясь подчеркнуто невозмутимой разумностью и опрятностью, ровным нравом, необыкновенной любовью к себе красивому, вдруг встал, подошел к ледяной колючей глыбе с белыми кучерявыми волосами, обнял ее за плечи, погладил по голове и интуитивно с нежностью спросил:

— Маришка, что случилось?

И, надо же, угловатый ершистый подросток, у которого на пороге зрелости уже угадывались небольшие упругие бугорки под джинсовой курткой, вдруг растаял, и из глаз потекли ручьи горьких слез.

— Ну, ну… Хватит… Ничего не случилось? Кто тебя привез? — мужчина вдруг почувствовал, как надо себя вести с падчерицей в трудном переходном возрасте.

— Джи с его отцом Ником, мы раненого кенгуренка спасали… — наконец промолвила Маришка, вытирая слезы.

— Кенгуренка? Откуда? — недоумевал Дмитрий, пораженный больше не известием о спасении зверька с неизвестными австралийцами, а тем, куда подевался тот маленький робкий и беспомощный ребенок, который еще недавно бросался на руки к отцу.

— В парке Модбери… — Девочка, смутившись, словно и она ненароком вспомнила объятия отца, отодвинулась от отчима и устало побрела к холодильнику, чтобы утолить жажду молоком.

— Модбери? Как ты туда попала?

— Пешком, потом на автобусе.

— А мама?

— А что мама? Приехала пьяная, как всегда…

— Понятно. Не волнуйся, я поговорю с ней.

— Попробуй. Ладно, я иду спать!

— Спокойной ночи!

— И тебе…

Минуты спустя Маришка, лежа в кровати, в полном изумлении от того, что удалось избежать бесполезных нравоучений и разборок, закрыла глаза. События удивительного дня с дивным ущельем, ухоженными парками, раненым кенгуру и обаятельным красавчиком Джи еще долго мелькали в голове, и она улыбнулась, как не улыбалась с того самого дня, когда видела папу в последний раз.