Тень от загородного дома

Вскинув брови, Зуловская не уразумела вопроса. Олег, по-видимому, начал что-то соображать, поскольку вздрогнул и насторожился, рябоватый лоб покрылся морщинами. Но в эту секунду у него за спиной возник Вовик и выстрелил ему в спину. У Олега подкосились ноги, и он завалился набок. Ошеломленно проследив за телом охранника, Софья повернула лицо к Вовику. В глазах вспыхнул безумный ужас. Она стала поднимать пистолет на Римму. Но ствол парня уперся ей в висок. Парень медлил, хотя видел, как рука Софьи продолжала поднимать оружие. Дригорович тоже следила за ее стволом и, рассудив, что Зуловская тянуть не станет, боясь выстрела, крикнула:

— Убей ее!

Прозвучал выстрел. По виску Софьи расплылось красное пятно. Милое девичье лицо мгновенно стало серым. Яркие большие глаза начали блекнуть. Пистолет выпал из руки. Тело упало на пол рядом с Олегом. Тот между тем пошевелился, и рука с пистолетом вскинулась. Вовик отреагировал мгновенно. Резко наклонившись, выбил оружие, приставил ствол к его голове. Но Римма остановила:

— Погоди! — Спрыгнула с дивана, одернула платье и приблизилась к нему. — Ты слышишь меня? — спросила громко.

Затрудненно дыша, Олег посмотрел ей в глаза. Дригорович продолжила:

— Ведь ты не меня приходил убивать! Ты приходил, чтобы убить Ганилевского! Я видела это! Почему ты его убил?

Приподняв голову, Олег четко произнес:

— Я люблю Софью. Он мне мешал.

Выпрямившись, Римма махнула рукой. Вовик выстрелил. Тело парня вытянулось на полу, конвульсивно дернулось и сделало последний выдох. Из-под головы потекла струйка крови.

Все произошло так быстро, что Настя не успела опомниться, как два мертвых тела уже лежали перед нею. Она не знала, радоваться этому или пугаться. Смерть всегда ужасна, а убийство в ее квартире — вообще невероятная жуть. Но с другой стороны, если бы не появился Вовик, что сталось бы с нею? Скорее всего, вместо этих двух трупов лежали бы трупы Риммы и ее. В первую минуту, когда она это сообразила, обрадовалась, но затем радость первого мига мгновенно улетучилась. По телу поплыла дрожь. Было страшно и то, и другое. Но что же теперь, что дальше? Сознание стало просеивать случившееся сквозь себя, и новая обеспокоенность повергла Настю в уныние и страх: ведь она теперь как бы невольный соучастник убийства. Девушка вскрикнула:

— Ты обещала никого не убивать в моей квартире!

Безразлично пожав плечами, как будто ничего особенного не произошло, Дригорович спокойно проговорила:

— Но кто знал, что они пришли, чтобы убить нас? Ты же не хотела, чтобы они убили тебя!

Естественно, Настя не хотела этого, и все-таки новый страх обуял ее не меньше. Вспомнился недавний разговор между Зуловской и Дригорович, свидетелем которого она нечаянно стала. И лицо Риммы показалось ей страшным, нечеловеческим. У девушки как-то сразу исчезло ощущение рук и ног, мысли остановили свой бег, и она через силу спросила:

— Что будет с нами теперь? — Хотя этот вопрос следовало понимать иначе: что же теперь будет с нею?

Едва заметно Римма усмешливо повела бровью. Такая усмешка показалась Насте чудовищной и смертельно опасной. Впрочем, это, возможно, не показалось, поскольку следом она услыхала ровный холодный голос Дригорович, от которого у девушки помертвело сердце:

— С нами? Ничего. А вот твои часы пробили.

Содрогнувшись, Настя обреченно глянула на Римму. Ее горячий характер как будто затух в потоках чужой крови. В другой обстановке она бы яростно кинулась на Римму, с тем чтобы выцарапать глаза, но сейчас рядом с нею был Вовик со зловеще-приторной улыбкой на губах и пистолетом в руке. Чувствуя полную опустошенность внутри, Настя не могла справиться с нахлынувшим страхом. Не было сомнения в том, что Дригорович убьет ее так же, как этих двоих. Изначально план у Риммы был несколько иным: она хотела к убийствам привязать девушку, чтобы все их повесить на нее, но из-за Вовика пошло не по сценарию. И теперь не имело смысла раздумывать на тему Насти. Ведь все так просто, как будто начисто стереть пыль с окна. А девушка хотела жить, она ни в чем не была виновата, ни в чем, и Римма об этом знала. Но равнодушно пожала плечами:

— Ты лишняя, — сказала, не разумея, для чего объясняет ей, ибо без вопросов должно быть все ясно.

Разумеется, Насте сразу вспомнились слова Дригорович, что свидетелей никогда не оставляют в живых, но тем не менее с дрожью в голосе она попросила:

— Не убивай меня! Я никому ничего не расскажу.

— Разве это главное? — поморщилась Римма, а затем четко громко произнесла: — Мне нужен Иван! Ведь у него есть деньги, не так ли?

Удивленно расширив глаза, девушка решила, что ослышалась:

— Но ты же говорила иное.

— Я уже забыла, что говорила! — сухо сказала Римма, как будто одним ударом снесла чужую голову.