Тень победы

Белову стало смешно и грустно одновременно. Лайза замечательная женщина, но она ничего, совершенно ничего не понимает в боксе. Она видит только внешнюю сторону событий и не замечает подводных течений, скрытых камней, словом, всех тех тонкостей, которые понятны только специалисту или фанату этого вида спорта. Его, например, в свое время просветил Фил, с которым они не раз обсуждали видеозаписи боев, знаменитых боксеров. Как ей втолковать, что бокс не просто драка, а интеллектуальный и психологический поединок вроде покера или шахмат? Здесь тоже важны и умение просчитывать ходы, и сила духа, и уверенность в себе. Разница в том, что бокс ничьих не признает!

А Лайза… Что Лайза? Объясняй не объясняй, все равно она ничего не поймет.

— Да, наверное, ты права, — примирительным тоном сказал он. — Тренер поступил разумно…

Только сам он, конечно, так не думал! Все крутилось, как карусель, но крутилось вокруг одной и той же оси. Полотенце, тренер, белошляпый.

Белошляпый, тренер, полотенце… Но больше всего Белова задевало то, что Степанцов решил, будто он с Буцаевым заодно.

«Конечно, завелся парень. Проиграл. Я бы на его месте…» — здесь в рассуждениях Белова наступала остановка. Он анализировал ситуацию и приходил к выводу, что он бы на месте боксера прежде всего попробовал бы разобраться.

Белов оглянулся на двери ведущие в служебные коридоры. Где-то там должна быть раздевалка Сергея. На пятачке перед дверью он увидел своего помешанного на белом цвете знакомца и рядом с ним — двух небритых чернявых молодцев, недобро посматривающих по сторонам.

— Пойдем в номер, дорогая! — Белов подхватил Лайзу под локоть и ускорил шаг.

— Куда ты так торопишься? Мы не заглянем в казино?

— Милая, ты же знаешь: я не люблю азартные игры, — ответил Белов.

— Ни за что бы не поверила, — усмехнулась Лайза. — Я не встречала человека, более азартного, чем ты. Одни твои вулканы чего стоят…

— Ну, как ты можешь сравнивать, лучик? — с мягким укором сказал Белов. — Вулканы — это одно. Там экстрим настоящий, а здесь дурацкий.

Подумаешь, шарик прыгает, и фишки на столе лежат. В чем азарт? Отдать деньги за то, чтобы посмотреть, Как прыгает шарик?.

— Конечно, тебя этим не проймешь, — подхватила Лайза. — Тебе надо, чтобы все вокруг горело, извергалось и взрывалось. И чем опаснее — тем лучше.

— Точно! — охотно согласился Белов. — На том стоим…

Они вышли из «Тадж-Махала». До «Кристалла» было совсем недалеко. Они прошли два квартала по ярко освещенной улице и оказались на пороге своего отеля.

— Вот растяпа! — воскликнул Белов. — Я же совсем забыл спросить у него…

— Что забыл? — насторожилась Лайза.

— Да так, ничего существенного, — Саша пожал плечами, будто речь шла о каком-то пустяке. — Ничего особенного, но спросить надо. Поднимайся в номер, я скоро приду. Ладно?

Лайза пробовала возразить, но Белов запечатал ее рот нежным поцелуем. А потом попросил:

— Закажи в номер ужин и, пожалуйста, побольше шампанского.

— Шампанского? Что ты собрался отмечать?

Белов обезоруживающе улыбнулся.

— Еще один день, прожитый вместе, моя прелесть!

Этот маленький бар размещался неподалеку от зала игровых автоматов, и публика здесь была соответствующая. Не миллионеры, просаживающие за рулеткой и блэк-джеком целые состояния, а мелкие чиновники, школьные учителя и водители, выбиравшиеся в Лас-Вегас два-три раза в жизни, — в основном для того, чтобы сделать фотографии на память и проиграть пару сотен баксов на «одноруких бандитах».

— Шампанского? — переспросил бармен. -

— Да-да, мне нужна бутылка шампанского, — нетерпеливо ответил лысый коротышка.

На груди у него красовалась табличка сотрудника казино. Бармен согнулся под стойкой, долго там копался, потом извлек на свет Божий бутылку дешевого шампанского.

— Только оно не очень холодное, — нерешительно начал бармен.

На человеческом языке это означало, что шампанское попросту теплое. Холодильник был забит более ходовыми напитками; теми, что разбирали в первую очередь — джин, недорогой виски, ром, «Кока-кола» и тоник. Другое дело — в центральном зале. Вот там шампанское лилось рекой, соседствуя с коньяком и виски как минимум двенадцатилетней выдержки.

— Это хорошо, — ответил коротышка, протягивая деньги. — От холодного у меня болит горло.

Бармен стал отсчитывать сдачу, но коротышка остановил его.

— Не надо, — и поспешил прочь от стойки.

— Эй, мистер! — крикнул ему вдогонку повеселевший бармен. — Будьте осторожны, когда начнете открывать! Оно ведь…

Коротышка не дослушал. Он криво улыбнулся, и в следующее мгновение его уже не было. Исчез, словно испарился.

Сергей Степанцов, мрачный и подавленный, вошел в раздевалку. На входе по-прежнему стояли те же самые «гориллы». Один из охранников сочувственно улыбнулся боксеру, но Сергей не обратил на это внимания. Все! Карьера рухнула. Одному богу известно, скольких трудов ему стоило пробиться на

американский профессиональный ринг. И какие надежды он возлагал на этот поединок. Скоро — титульный бой: Если бы он победил, то через два месяца встречался бы с Робином Куком, чемпионом мира в полутяжелом весе. А это уже другой уровень.