Тень правителей

— Иначе нельзя, — сказал он. — Никто не смог придумать ничего лучше старых римских принципов «разделяй и властвуй» и «хлеба и зрелищ». Жизнь стала динамичнее, чем две тысячи лет назад, население поголовно грамотное, постоянно требуются новые инъекции лжи или правды, как хочешь можно называть, в политике это, собственно, одно и то же. Ты же историк, должна понимать.

— Я понимаю, что страна дебилов, — сказала Юлька. — Но не до такой же степени.

— До такой, — сказал он. — К сожаленью.

— Ты можешь мне всё это не рассказывать, — попросила Юлька.

— Не могу, — сказал он. — Мне нужен первый слушатель, как писателю нужен первый читатель. По твоим реакциям, я смогу понимать, где ошибаюсь. Мне не к кому больше обратиться.

— Хорошо, — устало согласилась Юлька. — Но хотя бы не каждый день.

— Я знал, что Х готовит переворот, — важно сообщил «Чичолина». — Мои люди информировали меня. Я собирался обратиться с предостережением к президенту, просто хотел ещё раз проверить факты.

— Разумеется, — насмешливо произнёс он. — Семь раз отмерь…

— Что с ним будет? — спросила джапаниза. — Его убьют?

— Будет суд, — сказал он. — Самый гуманный в мире.

— Какова линия нашего поведения? — уточнил коммунистический вождь. — Товарищ изменил Родине? Чей он шпион, американский или южнокорейский? Может быть, скрытый украинский бандеровец?

— Глупо и грубо, — сказал он. — Слишком напоминает тридцать седьмой год. Поэтому обычная неуплата налогов в необычных, почти космических размерах.

— За это преступление в России можно посадить каждого второго, — недовольно вставил борисок.

— Это большое преимущество нашей страны, — сказал он. — Другой такой нет.

Он нырял в Юлькины глаза как в омут, в прозрачности её горьких и предсказуемых реакций он обретал хладнокровие, необходимое для действий. Как интересно, подумал он. Моя жена увлечена изготовлением кукол из тряпок, а я из живых людей. Первая семейная традиция.

— В интересах революции мы пойдём на абордаж, — сказал он.

— Что это? — спросил «Чичолина».

— Это песня, — сказал он.

8

— Если на завтрашнем аукционе всё пройдет удачно, мы станем миллиардерами, — Леонид Борисович говорит шепотом, хотя в банковском коридоре они одни, да и кого им бояться в собственном банке. — За триста лимонов купить актив стоимостью пять ярдов денег американского народа, как минимум, пять, если сидеть сложа ручки у нефтяной трубы и ни хрена не делать. Господи, вот это шанс.

— Сделка века, — сказал он. — И на обломках самовластья напишут наши имена…

— Ты понимаешь, что это переход в стратосферу, — шепчет Леонид Борисович. — Для самих, для детей, для внуков. Туда, где всегда светит солнце, где тебе безразлично какая котировка, курс, индекс Доу-Джонса и прочая поебень. Поеду в Данилов монастырь, скуплю все свечи и поставлю за удачу!

— Не спалите обитель божью, — сказал он вдогонку.

Он заглянул в приёмную Х. По приёмной радостно гарцевал Андрей Петрович.

— Свободен? — спросил он у помощницы Лидии.

— Это невероятно! — ответила та невпопад. — Все носятся как сумасшедшие с завтрашним аукционом, а он, как ни в чём не бывало, изучает баланс омского отделения банка. Самый, блин, злободневный вопрос. Великий человек!

— Доложи! — сказал он. — Мне надо с ним поговорить.

— Я когда-нибудь увижу ваше лицо? — сказал рокер.

Они сидят в припаркованных рядом автомобилях, окна затонированы, они разговаривают по телефону.

— Нет, — говорит он. — Ты попросил о встрече. Для чего?

— Для того чтобы увидеть ваше лицо, — сказал рокер. — Я так больше не могу. Я пою ваши песни, я ни разу вас не видел, я не знаю, кто вы.

— Успокойся, — говорит он. — Это твои песни. Ты легко исправляешь текст, который тебе передают от меня.

— Иногда, — сказал рокер. — Чтобы слова лучше накладывались на музыку.

— Я не в обиде, — говорит он. — Это нормально. Ты слишком увлекаешься кокаином. Я думаю, что проблема в этом.

— Нет, — сказал Х. — Я знал, что ты придёшь ко мне с этим разговором. У меня было время подумать. Я говорю — нет.

— Жаль, — сказал он. — Я надеялся, что мы в одной команде.

— Нет, — повторил Х. — Команда это басни для дурачков. Ты работал за достойное вознаграждение и удовольствия ради, потому что обман является составной частью твоей натуры. Ты без этого не можешь. Не уверен, понимаешь ли ты это, но твоё место всегда за ширмой. Так что желание получить долю в нефтяном месторождении, которое, я надеюсь, завтра будет приобретено, есть желание для тебя противоестественное, авантюристы и не ждут стульчика в раю. Или ты устал?

— Вы не боитесь получить в моём лице противника? — сказал он.

— Нет, не боюсь, — сказал Х. — Если бы ты мог быть моим противником, ты был бы на моём месте.

— Как хорошо, что ты ушёл из банка, — сказала Юлька. — Пора выбираться из этой трясины. Ты стал уже почти таким же как Х — людей не видишь, одни лишь элементы таблицы Менделеева.

— Всё наладится, — сказал он. — Пора начинать новую жизнь.

— Давай уедем, — сказала Юлька. — Куда-нибудь к чёрту на рога. Будем жить без телевизора, ничего не знать, не слышать, не видеть.

— А что делать? — спросил он.