Тень правителей

— Фирма-производитель называется «Тетраграмматон», — сказала мисс Вселенной. — Почти неизвестна широкой публике. Индивидуальная сборка, ну и всё такое.

— Круто! — сказал я.

— Меня зовут Лена, — мисс Вселенной тронулась с места. — Раньше была Караулова, теперь, естественно, Моржеретто, жена швейцарского банкира.

— Понятно, — сказал я. — А здесь ты чего делаешь?

— Вообще-то я здесь выросла. А потом я тебе уже сказала, мне приснился сон. Вот я и приехала. Разве этого недостаточно?

— Курить можно? — спросил я.

— Пожалуйста, — сказала Лена. — Любой каприз, мой милый.

«Если это сумасшествие, — подумал я, — то протекает оно вполне комфортно. Пока, во всяком случае».

Гостиница, куда меня привезла жена банкира и вдова Васька, выглядела как небольшое ранчо, стилизованное под деревенскую простоту, но всеми удобствами. С широкого балкона открывался вид на искусственный пруд с толпой водоплавающих и скотный двор, по которому лениво прогуливались два птеродактиля, прикованных массивными цепями к столбу.

— Любопытные птички, — сказал я. — Я полагал, что они давно вымерли.

— А эти… — равнодушно ответила Лена. — Что мы на самом деле знаем об эволюции, мой милый. Точнее, о её законах. Птички, между прочим, невзирая на свирепый вид, питаются исключительно растительной пищей. И очень шумные. Я попросила вырвать им язык, чтобы не беспокоили ночью.

— В Гринпис тебя на работу не возьмут, — сказал я.

— Это ужасно, — сказала Лена. — Я буду рыдать всю ночь. Если хочешь, им утром обратно вставят язык. Если хочешь, даже два.

— Ты дружишь с волшебниками?

— С кем я только не дружу, — уклончиво ответила Лена. — Мой покойный рогатик разбудил во мне чрезмерное любопытство. Согласись, человеческое мышление очень странный механизм. Например, человек легко воображает себе то, чего никогда не будет.

— Это называется мечта, — сказал я. — А в некоторых случаях — надежда.

— Возможно, — сказала Лена. — Но с таким же успехом то, чего не может быть, может воплотиться в плоть и кровь. Логика, конечно, противоестественная, но она не перестает быть логикой. Вот как, например, объяснить значение слова. Слово само по себе значение. Значение слова уже тавтология. Объяснение и значение — синонимы, значит уже тройная тавтология. Не слишком ли много повторов для одного слова?

— Есть же многозначные слова, — возразил я. — Зависит от интонации и подтекста.

— То есть от того, какой смысл вкладывает человек в сочетание букв, — сказала мисс Вселенной. — Любой факт есть вольная интерпретация фантазии, которая крепко засела в голове. Или от того, с какой стороны зеркала он смотрит на вещи — изнутри или снаружи?

— Ты хочешь сказать, что по двору бегают курицы, а птеродактили мне мерещатся?

— Проверять всё же не стоит, — улыбнулась Лена. — Займи самую живучую позицию — воспринимай мир так, как тебе удобнее.

— Не ожидал, что фотомодели склонны к философствованию, — сказал я.

— Во-первых, я не фотомодель. А потом, ты что, много общался с моделями?

— Мы вроде собирались сексом заняться, — сказал я. — Планы переменились?

— Нет, не изменились, — сказала Лена. — Но хочу, чтобы всё было по-людски: ужин при свечах, развлекательная программа в виде местного шоу.

— Может, обойдёмся без шоу, — насторожился я.

— Я уже оплатила. Перед артистами неудобно. Побудь немного один, я скоро вернусь, — Лена лёгкой походкой выскользнула из комнаты.

Я вышел на балкон, закурил и уставился на птеродактиля. Как же курицы, похоже, меня держат за полного кретина. По сюжету развития сумасшествия эта тварь должна сейчас со мной заговорить, хотя бы телепатически.

— Привет из Миоцена! — сказал я тому, который стоял ближе ко мне. — Или из какой ты там геологической эпохи. Скажи что-нибудь, подлюга, например «салам алейкум!».

Птеродактиль смотрел на меня злорадно, но молча. Затем разинул клюв, обнажив острые, большие зубы.

— Необщительный, сука! — я метко бросил ему в зев окурок. — Станет скучно, позвони!

— Милый, я готова! — Лена вернулась в комнату, одетая как советская пионерка. — Тебе нравится такой прикид?

— Что-то есть, — сказал я. — А я кем буду — грозным учителем математики?

— Лучше самим собой, — сказала Лена. — Ты ведь нечасто об этом задумываешься?

Предательское желание бежать из этого бедлама шевельнулось во мне, но проклятое любопытство пересилило.

— Думать это вообще не моя стихия, — нагло ответил я.

— Как приятно! — Лена взяла меня под руку. — Пойдёмте ужинать, мой профессор!

Стол был накрыт на нижнем этаже, плотно задвинутые шторы и зажжённые свечи создавали полное ощущение вечера. В углу располагался бар.

— Что будем пить? — я подошёл к стойке.

— Ты не поверишь, — сказала мисс Вселенной. — Я предпочитаю водку. Иногда я представляю, что пьяная как свинья валяюсь в грязи. Такой кайф!

— Оригинально! — сказал я. — Уже воплощала фантазию?

— Пока нет, — сказала Лена. — Но будем соответствовать приличиям. Открой красное «Мутон-Ротшильд», урожай шестьдесят девятого года. Четвертая бутылка слева в седьмом ряду.

Мы чокнулись и выпили.

— Как ты думаешь? — сказала Лена. — Он был прав?

— Он это кто?